Иэн Макьюэн - Утешение странников

Она остановилась у витрины универмага и стала рассматривать огромную кровать. Колин поравнялся с ней, помедлил секунду, потом пошел дальше. Два манекена, один одетый в бледно-голубую шелковую пижаму, другой — в едва прикрывающей бедра ночной рубашке, отделанной розовым кружевом, лежали среди изысканно измятых простыней. Витрину еще не успели до конца оформить. Манекены делались по одному шаблону, оба лысые, с роскошно-удивленными улыбками на лицах. Они лежали на спине, но по тому, как были расположены части тел — каждый прижимал к нижней челюсти неловко согнутую руку, — было понятно, что лежать они должны на боку и преданно глядеть друг на друга. Но остановилась Мэри, собственно, затем, чтобы рассмотреть изголовье. Покрытое черным пластиком, оно примерно на фут выдавалось по обе стороны от кровати. Дизайн, по крайней мере на пижамной стороне, должен был напоминать о панели управления электростанции или, может быть, о приборной панели небольшого самолета. В глянцевитый пластик были вделаны телефон, электронные часы, выключатели и реостаты, кассетный магнитофон и радиоприемник, маленький бар-холодильник и ближе к центру, как округленные от удивления глаза, два вольтметра. На дамской стороне, относительно менее загруженной, доминировало овальное с розоватым отливом зеркало. Еще там был встроенный шкафчик для косметики, журнальная полка и переговорное устройство для связи с детской спальней. На верхней крышке холодильника лежал чек с надписанной датой (в следующем месяце), названием универмага, внушительной суммой и размашистой подписью. Мэри заметила, что манекен в пижаме держит в руке авторучку. Она отошла на пару шагов, и неровность в витринном стекле заставила фигуры пошевелиться. Затем они опять успокоились, бессмысленно растопырив руки и ноги, как насекомые, застигнутые действием яда. Она повернулась к витрине спиной. Колин был уже шагах в пятидесяти, на другой стороне улицы. Ссутулившись и засунув руки глубоко в карманы, он смотрел на каталог образцов ковровой ткани, методично раскрывающий перед потенциальным покупателем новые страницы. Она поравнялась с ним, и оба молча двинулись дальше, пока не дошли до развилки в конце улицы и не остановились.

Колин участливо сказал:

— Знаешь, я пару дней назад тоже разглядывал эту кровать.

На углу стояло здание, которое когда-то, видимо, было весьма впечатляющим особняком, — настоящий дворец. Из-под ржавеющего балкона второго этажа пялилась вниз шеренга каменных львов. Высокие стрельчатые окна, обрамленные по бокам колоннами в филигранных каннелюрах и старческих оспинах, были заделаны листами гофрированной жести и сплошь заклеены объявлениями. Большая часть плакатов и лозунгов принадлежала феминисткам и левакам, еще несколько — каким-то местным группам, выступающим против реконструкции здания. На самом верху, над окнами третьего этажа, висел деревянный щит с выписанным красными буквами названием сети магазинов, которая приобрела это строение, и, чуть ниже, в кавычках, девиз по-английски: «Магазин, который на первое место ставит вас!» Возле массивной парадной двери, похожие на слишком усердных покупателей, выстроились в очередь пластиковые мешки с мусором. Колин упер руки в боки, внимательно прошелся взглядом вдоль одной улицы, потом сделал несколько шагов в сторону, чтобы оглядеть другую.

— Зря мы не захватили с собой эти чертовы карты.

Мэри поднялась на несколько ступенек к парадной двери и принялась читать листовки.

— А женщины здесь настроены куда решительнее, — сказала она через плечо, — и лучше организованы.

Колин сделал шаг назад, чтобы сравнить две улицы. Обе длинные, прямые, лишь где-то вдали они постепенно заворачивали, уводя в разные стороны.

— У них куда больше оснований бороться за свои права, — сказал он. — Мы ведь уже здесь были, случайно не помнишь, куда мы пошли дальше?

Мэри с трудом пыталась перевести довольно длинную прокламацию.

— А? Куда? — спросил Колин, едва заметно повысив голос.

Мэри, нахмурившись, водила пальцем вдоль напечатанных жирным шрифтом строчек, а когда добралась до конца, издала торжествующий возглас. Она обернулась и улыбнулась Колину.

— Они требуют, чтобы осужденных за изнасилование кастрировали!

Он сдвинулся немного в сторону, чтобы получше рассмотреть ту улицу, что справа.

— А за кражу отрубать руки? Слушай, я уверен, что мы уже проходили мимо вон того питьевого фонтанчика, по пути в тот самый бар.