Кейт Лонг - Дневник плохой мамаши

Думаю, большинство девочек на моем месте посоветовались бы с подругами, но у меня нет подруг — только знакомые, те, с кем я провожу время, но не беседую по душам. Почему? Даже не знаю, где искать ответ: в географии или психологии? Джон Донн писал: «Нет человека, который был бы как остров», — но он-то не жил в Бэнк Топе. Везет же некоторым!

Отчасти дело в том, что городишко у нас такой мелкий. В Бэнк Топе нет даже ни одного моего бывшего одноклассника. Все, с кем я училась в начальной школе, пошли дальше, в общеобразовательную. Они посмеивались надо мной еще тогда, когда узнали, что я собираюсь в классическую. И теперь я их иногда вижу, но никто не хочет общаться с таким общепризнанным снобом, как я. А почти все, кто ходит в классическую школу, живут в другой стороне от Болтона (и, надо сказать, дома там значительно лучше). Я не умею водить машину, потому что нет денег на курсы. Отец торжественно обещался меня научить, но я знаю, что никогда этого не дождусь. Так вот, водить я не умею, а автобусы ходят только до пол-одиннадцатого. Мама не станет меня возить, потому что не хочет оставлять бабушку одну: вдруг с ней что-нибудь случится. Вот так оно и получается, что друзей у меня нет. И до сих пор меня это не волновало.

Не поймите меня неправильно: я не бука какая-нибудь. Я не сижу в сторонке на переменах, я езжу в город развлекаться (и возвращаюсь рано). Просто, в отличие от большинства девочек, у меня никогда не было желания делиться своими секретами. Мне никогда не хотелось бегать по школе от одной подружки к другой и перешептываться по углам. Но может быть, я была бы такой, даже если бы жила в большом городе. В начальной школе я тоже не так много общалась. В обед мне больше нравилось помогать библиотекарше миссис Эйнкаф, чем играть с другими детьми на площадке. «Ты живешь в своем собственном мире!» — как-то сказала мне мать во время страшного скандала, как всегда разразившегося из-за пустяка. Неприятно, конечно, но должна признать: она права.

Так куда же я отправилась за ответами на свои вопросы? Сюда, в этот обычный современный дом на две семьи на окраине Болтона — села на автобус и довольно быстро доехала. За стеклянной дверью, с витражными вставками в форме тюльпанов, нарисовался чей-то силуэт.

— Погоди минутку, сейчас, а то кошка выбежит. — Дверь приоткрылась, в щель протиснулось пухлое женское лицо. — Давай… вот черт! — Между моих ног проскользнула серая тень и скрылась. — Ладно, черт с ней. Заходи.

Я прошла в холл: изукрашенные стены, муслиновые занавеси, церковные свечи, статуэтки — как будто творение сумасшедшего дизайнера из передачи о ремонте.

— Привет, я Джеки. А ты, наверное, Шарлотта? Вот и славненько. Проходи. Осторожно, не разбей мои магические кристаллы.

Мы пересекли комнату, я шла осторожно, стараясь не разбить свисающие отовсюду штуковины. Они были черно-красными и пахли пачули. На стенах висели портреты Джеки, оставшиеся с тех времен, когда она была моложе (и тоньше), дипломы в рамочках и плакат с единорогом, встающим на дыбы под радугой. Стол был застелен алой скатертью из синели, на углу его стояла курильница. Джеки зажгла ароматическую палочку.

— Садись. Для начала посмотрим, что написано у тебя на ладони.

Мы сели к столу, она взяла меня за руку. Мне стало не по себе, я вздрогнула и еле сдержалась, чтобы не выдернуть руку.

— Расслабься, — промурлыкала она, осторожно пробегая пальцами по моей ладони.

«Бред какой-то, — подумала я. — И что я тут делаю?» Светлая крашеная голова Джеки склонилась над моей рукой, и я увидела черные корни волос. Ногти у нее были ухоженные, аккуратно накрашенные, а толстенькие пальцы унизаны кольцами.

— Могу поспорить, ты сейчас думаешь, что ты тут делаешь? — спросила она, не поднимая головы.

Черт. Черт. Черт.

— Нет, что вы! — Я почувствовала, что краснею. — Мне посоветовали к вам обратиться. Вы сказали одной девочке из моей школы, чтобы она не волновалась раньше времени, когда у нее ушел отец, и он в самом деле вернулся через две недели. На нее это произвело огромное впечатление. Она всем рассказывала.

— Верно. — Она поерзала, откинулась на спинку стула и поглядела мне в глаза. — Многие боятся ходить к гадалкам.

— Э-э… да, честно говоря… я даже не знаю… А нужно, чтобы я верила? Ну, там, не помешает, если я не совсем в это верю?..

— Нет, — решительно ответила она. — Итак, Шарлотта, что ты хочешь узнать?

— Я… гм… ну, трудно объяснить. Я хотела узнать, что мне делать со своей жизнью. Я хочу, чтобы кто-нибудь объяснил мне, как выбраться из Бэнк Топа — это такая дыра! — и указал, где я буду счастлива. Может, мне надо сделать что-то определенное? Мне нужно знать, куда идти. Нужно знать, как все изменить. — Она слушала очень внимательно, и это раздражало, потому что я не привыкла, чтобы меня слушали. — Просто мне казалось, что я уже изменила свою жизнь, но все осталось как прежде… Я очень плохо объяснила?