Ахмад Дехкан - Путешествие на высоту 270

– Не устал еще? А вот и я!

Ко мне подошел Масуд, смотрит и ждет, приглашу ли я его разделить со мной окоп. Я вылезаю из окопа и всё не могу отдышаться, говорю ему:

– Сам докапывай!

Он кладет свою амуницию рядом с моей и ловко и весело атакует твердую почву на дне окопа. Я сажусь на коленки неподалеку и наслаждаюсь тем, как со всего моего тела течет пот. Говорю:

– Масуд! Мы с тобой навсегда стали одноокопниками!

Он ничего не отвечает, только улыбается. В один присест доделал окоп до конца. Размеры позволяют двум людям укрыться в нем от безжалостных минометных осколков. Вот он выбрасывает последнюю лопату земли и падает на дно окопа. И я, не торопясь, спускаюсь вниз и сажусь рядом с ним.

Пониже нашей линии окопов проходит дорога тех, кто идет к укрепсооружению или выходит из него в сторону передовой. Бойцы тащат вперед боеприпасы и еду в мешках, взгромоздив их на плечи.

– Враг контратаковал, 32-я дивизия их остановила…

– Положение опасное, у ребят боеприпасы кончаются…

– Мы их отбросили, с утра бой ведем…

Двое несут на носилках раненого, который весь залит кровью. Иногда он приподнимает голову и диким, непонимающим взором смотрит вокруг. В живот попала пуля или осколок. Среди кровавой красноты еще можно видеть кусочки марли и белого бинта, которым его перевязали. Те, которые его несут, так взмокли, словно искупались в озере. Головы, лица их мокрые, а глина, которой перемазаны их лица, стекает вниз с их подбородков. На шеях – глиняные русла, и ноги их с трудом выдираются из глины. Они проходят мимо нас. Расул так странно на них смотрит, что это само по себе остановило мой взгляд на нем. Он так вытянул губы, словно сам – этот раненый, мучающийся от боли.

– Расул-ага! – говорю я ему. – Ты не очень голову из окопа высовывай!

Тут только Расул меня заметил и перевел взгляд с раненого на меня, ядовито улыбаясь. Масуд в это время толкнул меня в бок и указал взглядом на дальний конец укрепсооружения.

– Похоже, там у них плохо дело. Посмотри-ка!

Я вижу, что в конце укрепрайона всё затянул серый дым. Несколько человек бегут сюда от перекрестка через заросли рогоза. Рогоз высотой в их рост. Они тащат в мешках гранаты для РПГ, груз тяжелый. Вот добежали до нас, и я восклицаю:

– Аллах в помощь!

Не поворачивая головы, вздымают вверх руки, отвечая нам этим безмолвным приветствием. С тех пор как мы тут закрепились, мы всем невольно говорим эту фразу. Просто, наверное, хочется подбодрить ребят.

Еще несут раненых с того же, дальнего конца укрепрайона. А двое раненых обнялись и помогают друг другу идти. Один, у которого забинтован верх бедра, говорит:

– Впереди патронов мало, патроны вперед доставьте!

Мы никак не реагируем на его слова. Видя наше равнодушие, он повторяет:

– Во имя Аллаха, помогите ребятам там, впереди, им стрелять нечем!

Потом он вновь обнимает за шею своего спутника, и у каждого окопа они повторяют ту же самую просьбу.

Раненых несут столько, что мы уже перестали любопытствовать, куда ранило, осколком ли или пулей. Только Масуд всякий раз толкает меня в бок и говорит:

– Еще один!

Я лишь слегка поднимаю голову посмотреть, потом вновь просто сижу в окопе.

Я наблюдаю за какой-то фигурой, показавшейся от перекрестка. Это старик, приближающийся к нам. Вначале я вижу его седую голову меж стеблей рогоза примерно на половине длины укреп-сооружения, потом белое пятно его седых волос возникает ближе, и я вижу, что он прижимает к груди противотанковую ракету «Малютка» [24]. Он так медленно и осторожно идет, словно ступает босиком по разбитому стеклу. Белые волосы и белая щетина бороды делают его похожим на птиц, что кружатся там, в небе. Кожа его темная от солнца, и кости скул сильно выступают. Он присел возле нашего окопа и тяжело дышит. Ракету он держит в руках, словно грудного ребенка, и взгляд его следит за кружащимися в вышине морскими птицами. В воде взорвалась мина. А когда я поднял голову и вновь взглянул на старика, то увидел, что он не обращает внимания ни на что вокруг и по-прежнему смотрит куда-то вдаль. Словно он живет в каком-то ином мире, полном тишины и покоя.

– Отец, дорогой! – говорит ему Масуд. – Там впереди боеприпасов нет, ты поскорее бы отнес им.

Старик улыбается доброй улыбкой и говорит спокойно и размеренно:

– Несу… Несу.

Масуд повторяет громче, с начальственной ноткой в голосе:

– Там впереди стрелять нечем. Это ребята из твоей же дивизии, такая ракета им очень нужна!