Тимоте де Фомбель - Между небом и землей

Ванго остановился; слезы жгли ему глаза. Он стоял, удерживая равновесие, на стальной балке, соединявшей два дома, которые почти соприкасались стенами. Только что колокол семинарской часовни пробил три часа ночи. Вся его жизнь воплотилась в отголосках колоколов. Этот звон подхватывали и разносили другие, дальние колокола в Париже и в его воспоминаниях.

Когда перезвон стих, Ванго принял решение. Сейчас он проберется в комнату отца Жана и сдастся.

Падре отведет его в полицию и возьмет на себя его защиту. Он сумеет объяснить причину его бегства. У обочины был припаркован черный «ситроен-розали». Внутри мерцали огоньки сигарет. Наверное, из-за дыма в машине трудно было дышать. И уж наверняка в ее прокуренном салоне засели, друг у друга на головах, все полицейские парижской префектуры.

Даже автомобильный кузов подрагивал так, словно кашлял.

Это зрелище вызвало у Ванго улыбку. Ему пришла в голову одна мысль.

Как уже было сказано, Ванго стоял на крыше здания, которое находилось через улицу от семинарии. Он ощущал спиной теплое дыхание каминной трубы, выпускавшей наружу клубы дыма.

Ванго вытащил из стены несколько расшатанных кирпичей и прикрыл ими глиняные жерла всех ближайших труб. Таким образом, дым оказался в плену. Ванго присел у карниза и стал ждать.

Ждать пришлось недолго.

Сначала во всех окнах зажегся свет, распахнулись ставни, люди выбежали на балконы, спасаясь от удушья. Затем послышались крики и топот на лестнице. Дым, не найдя выхода через каминные трубы, заполнял квартиры.

Ванго проскользнул через слуховое окно на лестничную клетку, забитую людьми, и начал тщательно обследовать задымленные квартиры: он никого не хотел подвергать опасности. Убедившись, что все помещения пусты, Ванго зачерпнул пригоршню сажи в одном из каминов и вымазал ею лоб и щеки. Теперь его невозможно было узнать в давке, среди беглецов с лицами, черными от копоти.

На третьем этаже он подошел к женщине с двумя детьми на руках и взял у нее младшего, плакавшего от страха.

— Я помогу вам, мадам.

И он смело вышел на улицу вместе с жильцами в пижамах. Полицейские выскочили из машины; они были напуганы не меньше обитателей дома.

Ванго пересек улицу и подошел к людям, ожидавшим на другой стороне. Теперь он находился всего в нескольких шагах от двери семинарии. Обратившись к ближайшему полицейскому, он положил ему на руки вопившего младенца.

— Вы из полиции? — спросил он.

— Да…

— Тогда скажите своим товарищам, что на последнем этаже осталась моя бабушка. Она там ищет своего кота. Не хочет выходить без него.

Полицейский держал на руках младенца так опасливо, словно это была бомба, грозившая вот-вот взорваться. Он сунул ребенка первому попавшемуся человеку, взмахом руки подозвал своих коллег и побежал к зданию. Вдали послышался вой пожарной машины.

— Ребята, на шестом этаже осталась старушка!

Тем временем Ванго незаметно растворился в толпе.

Мелкие чудеса идут об руку с большими несчастьями. Он всегда это знал. Нужно просто верить в удачу, и все получится.

Ванго пробрался к двери семинарии, налег на нее плечом. К несчастью, она была заперта. Отступив на шаг, он собрался еще раз толкнуть ее, но тут, на его счастье, она отворилась сама. Зато, на его беду, открыл ее семинарский сторож Вебер. И это называется «на счастье»? Нет, куда там. Ванго сжался от страха.

С минуту они молча глядели друг на друга.

Мог ли сторож не узнать Ванго?! Бедняга считал мгновения, в надежде, что ему повезет еще раз. Лицо Вебера побагровело. Он разинул рот и поперхнулся, едва сдержав крик.

Ванго затаил дыхание.

— Нина Бьенвеню!.. — прохрипел наконец Вебер.

— Что? — переспросил Ванго.

— Это Нина Бьенвеню!

— Кто-кто?

— Я штучка не столичная…

— К-к-как?..

— …мордашка симпатичная…

В устах монаха-капуцина в халате эти слова звучали более чем оригинально. Его щеки залил багровый румянец.

— Обними меня, дружочек, мой красавчик, мой цветочек…

И Вебер в самом деле распростер объятия. Ванго отшатнулся.

— Смотрите! — торжественно объявил сторож. — Сама Нина Бьенвеню, певица из «Рыжей Луны»!

Ванго обернулся. На другой стороне улицы появилась хорошенькая босоногая девушка в ночной сорочке выше колен, на вороте — опушка из розового меха, на бедрах — розовые фланелевые бантики, и лицо того же цвета. Ванго узнал певицу Нину Бьенвеню, звезду кабаре «Рыжая Луна» на Монмартре. Ей было двадцать пять лет, и ее боготворил весь Париж.