Зои Хеллер - Правдолюбцы

— Я хочу поставить точку.

— Но почему?

— Потому что… ты сам все отлично понимаешь.

Халед ударил ладонью по стойке:

— Черт.

Оба расстроенно уставились в телевизор, висевший над головой. Президент страны произносил речь на празднике Дня труда в Питтсбурге: «Сейчас нет у меня задачи важнее, чем безопасность наших семей. Хочу, чтобы вы знали: у нас все еще есть враг, который ненавидит Америку. Думаю, ваши дети часто спрашивают, за что можно ненавидеть Америку? Ведь мы ничего никому не сделали. Так вот, они ненавидят Америку за то, что мы любим свободу. Мы бережем нашу свободу. Мы гордимся нашей свободой. Мы радуемся тому, что люди в нашей свободной стране могут молиться всемогущему Господу так, как им нравится…»

— Когда ты приняла это решение? — спросил Халед.

— Пару дней назад, — не сразу ответила Карла.

— Но что случилось?

— Ничего не случилось. Просто я вижу, как тяжело моей матери, и я… не хочу больше лгать.

— Так не лги! Скажи мужу, что ты любишь другого, и уходи из дома.

Карла опустила голову:

— Я… не смогу.

— Смелости не хватает?

— Дело не в смелости, Халед. Я пытаюсь поступать правильно.

— Нет! Правильно — это когда мы вместе. И ты это знаешь. Просто боишься.

— Хорошо, ты прав. Я боюсь причинить боль Майку…

— Нет, ты боишься того, что о тебе станут говорить он и все остальные, когда ты сделаешь то, чего действительно хочешь.

Карла онемела от подобной несправедливости. Но и почувствовала облегчение: теперь они квиты, не только она обижает Халеда, но и он ее.

— Мужа ты не любишь, — сердито продолжал Халед. — Он не любит тебя, ты сама говорила.

— Какое это имеет… Зачем ты так?

— А как я должен себя вести, по-твоему? Мило улыбаться и утешать тебя? Ладно, ты — великая святая. Ты потратишь всю свою жизнь на вонючего профсоюзного начальничка. Мои поздравления.

Поразительно, но, выходя из бара в тот вечер, Карла испытывала нечто близкое к эйфории. Каникулярному разгулу пришел конец, и она с готовностью возвращается на твердую почву, к незамысловатой, но питательной диете реальной жизни. Воодушевление длилось не долго. Карла начала сникать, когда, придя домой, застала Майка за компьютером: он заказывал по Интернету домашние огнетушители в преддверии визита инспекторов из агентства по усыновлению. Майк был в дурном настроении. Он желал знать, почему вся работа по подготовке к инспекции их квартиры лежит на нем, а Карла даже пальцем не шевельнет. Жалея его — ведь он понятия не имеет, чем ей обязан, — Карла молча выслушала упреки и удалилась в постель.

Что такое депрессия, Карла знала по опыту: тупость и вялость — словно у тебя на голове сидит склизкая жаба, набираясь сил, чтобы уползти прочь. Но тоска, с которой она жила последние десять дней, обладала совсем иными повадками. Она была взрывчатой и агрессивной, с кулаками, клыками и сапогами, подбитыми железом. Она не сидела смирно, но нападала, причиняя боль. По утрам тоска так сильно лупила ее по лицу, что Карла брела в ванную, пошатываясь. По ночам, когда Карла лежала рядом с Майком, а в голове у нее крутилось бесконечное непристойное видео о том, что они вытворяли с Халедом, тоска впивалась ей в шею, била в пах.

Утерев глаза, Карла обернулась к сестре. Роза, покончив с книжной полкой, стояла перед черно-белой фотографией, висевшей на стене. Карла подошла поближе. Сцепив за спиной руки в почтительном жесте музейного посетителя, она вглядывалась в темный, мутный снимок. Это было увеличенное изображение — но что именно увеличили, Карла не сумела сообразить.

— Наверное, снимали в воде? — предположила она. Густая масса чего-то спиралевидного могла быть водорослями.

Роза дернула подбородком:

— Прочти название.

Наклонившись, Карла увидела полустершуюся карандашную надпись в правом углу: «Черная п…да № 3».

— Похоже, вам понравилась эта неприличная картинка. — В гостиную вошла Беренис с подносом. — А вот и чай.

— Большое спасибо. — Карла взяла кружку. — Это… — она махнула рукой в сторону снимка, — ваша работа?

— Да. — Беренис улыбалась. — И фотография моя, и вагина моя.

У Карлы запылало лицо.

— Ты точно ничего не хочешь? — обратилась Беренис к Розе.

— Нет, спасибо, — процедила Роза.

Беренис поставила поднос на пол и села рядом, скрестив ноги, — ее поза была не лишена изящества.

— Прошу, — пригласила она, — садитесь.

Поколебавшись, сестры последовали примеру хозяйки.

— Хотите посмотреть, как выглядит Джамиль? — спросила Беренис.