Исабель Альенде - Инес души моей

Но мы не только любовались красотами пейзажа: приходилось преодолевать множество трудностей, потому что индейцы Мичималонко непрестанно преследовали и дразнили нас. Спали мы совсем немного и по очереди, потому что стоило чуть ослабить внимание, как индейцы тут же нападали на нас.

Ламы — животные хрупкие, они не могут переносить тяжести, от этого у них ломается позвоночник. Поэтому нам пришлось заставить оставшихся янакон нести тюки тех, кто сбежал. И хотя мы выбросили все, что не было необходимо, — в том числе несколько тюков с моими нарядами, которые здесь, в Чили, были совершенно ни к чему, — индейцы брели низко согнувшись под тяжестью ноши; к тому же, чтобы не разбежались оставшиеся, они были связаны, и это делало наш путь медленным и мучительным.

Солдаты перестали доверять служанкам-индианкам, которые оказались не такими покорными и глупыми, как они предполагали. Они продолжали сношаться с этими женщинами, но не решались спать в их присутствии, а некоторые стали думать, что индианки их понемногу отравляют. Но не яд разъедал им душу и размалывал кости, а усталость. Многие злились на индианок, только чтобы скрыть собственное беспокойство. Тогда Вальдивия пригрозил вовсе отнять служанок и действительно отнял их у двух или трех человек. Солдаты взбунтовались, потому что не могли допустить, чтобы кто-нибудь, даже глава экспедиции, вмешивался в такую личную сферу, как отношения с наложницами, но Педро, как всегда, победил. Проповедовать нужно, будучи образцом добродетели, сказал он. И добавил, что не потерпит, чтобы испанцы вели себя хуже дикарей. В конце концов солдаты нехотя повиновались. Правда, Каталина рассказывала мне, что они продолжают бить своих женщин, но только не по лицу, чтобы синяки были не так заметны.

Чилийские индейцы вели себя все более дерзко, и мы задавались вопросом, что станется с несчастным Эскобаром. Мы воображали, что его ждет долгая и мучительная смерть, но никто не решался даже упомянуть имя этого юноши, не желая накликать несчастья. Быть может, если мы забудем его имя и лицо, он станет прозрачным, как ветер, и сможет незаметно проскользнуть мимо врага.

Мы двигались черепашьим шагом, потому что янаконы не справлялись с грузом, и было много жеребят и другого приплода. Родриго де Кирога всегда ехал впереди: он обладал острым зрением и видел все до самого горизонта, и отвага никогда не покидала его. Арьергард защищали Вильягра, которого Педро де Вальдивия назначил своим заместителем, и Агирре, которому не терпелось вступить в бой с индейцами. Битвы он любил так же сильно, как женщин.

— Индейцы наступают! — однажды прокричал гонец, посланный к нам Кирогой.

Вальдивия распорядился, чтобы я с другими женщинами, детьми и животными оставалась в месте, более или менее защищенном скалами и деревьями, и сразу стал выстраивать солдат в боевой порядок — но не в терции, как это делалось в Испании, когда на каждого конника приходится по три пехотинца, ведь здесь у нас почти все были верхом.

Я говорю, что все наши были на конях, и может показаться, что у нас был образцовый эскадрон из ста пятидесяти всадников, способный справиться с десятью тысячами индейцев. На самом деле животные были очень худы и измотаны тяжелой дорогой, а люди были в лохмотьях, в плохо подогнанных латах, в измятых шлемах и с заржавленным оружием. Они были храбры, но неорганизованны и заносчивы; каждый стремился к личной славе. «Почему испанцу так трудно быть одним из многих? Все хотят быть генералами!» — часто сокрушался Вальдивия. Кроме того, у нас осталось так мало янакон, а те, что остались, были так измождены и озлоблены из-за плохого обращения, что рассчитывать на существенную помощь с их стороны было нельзя: они сражались постольку, поскольку иначе их ждала смерть.

Во главе отряда стоял Педро де Вальдивия — он всегда шел первым, хотя капитаны просили его поберечься, ведь без него мы бы пропали. С криком «С нами святой Иаков!», которым испанцы много веков подряд призывали помощь апостола в битвах с маврами, он выехал вперед. Аркебузиры уже стояли, уперев одно колено в землю, с оружием наготове. Вальдивия знал, что чилийцы, безразличные к смерти, идут в битву с открытой грудью, без щитов или какой-либо другой защиты. Они не боятся аркебуз, потому что от них больше шума, чем вреда, но останавливаются при виде собак, опасаясь, что те в пылу схватки съедят их заживо. Они толпой идут на испанские шпаги, которые наносят им большой ущерб, а их собственные каменные снаряды отскакивают от металла доспехов. Пока уинки верхом, они непобедимы, но если удается сбить их с коней, индейцы легко истребляют всех.