Исабель Альенде - Инес души моей

Мы двинулись в путь жарким январским утром 1540 года. Чтобы проститься с Вальдивией, из Сьюдад-де-лос-Рейес в сопровождении нескольких офицеров приехал Франсиско Писарро. В подарок он привез нескольких скакунов — это был его единственный вклад в экспедицию. В колокола начали звонить еще на рассвете, и звон этот всполошил птиц в небе и зверей на земле. Епископ отслужил мессу — мы все на ней присутствовали — и обратил к нам речь о вере и обязанности христианина нести крест в самые отдаленные уголки Земли; потом он вышел на площадь, где с тюками и животными стояла тысяча янакон, и благословил их. Каждая группа индейцев получала приказы от своего начальника, кураки, который, в свою очередь, подчинялся темнокожим надсмотрщикам, а уже те — бородатым испанцам-виракочам. Не думаю, что индейцы оценили епископское благословение, но, быть может, почувствовали, что сияющее солнце в то утро было добрым предзнаменованием. Большинство из них были молодые мужчины, не считая нескольких самоотверженных женщин, которые решились следовать за мужьями, даже понимая, что им не придется больше увидеть своих детей, оставшихся в Куско. Конечно, с нами ехали и наложницы солдат, число которых по пути росло за счет пленных девушек из разграбленных деревень.

Дон Бенито объяснил мне разницу между первой и второй экспедициями. Альмагро стоял во главе отряда из пятисот солдат в сияющих латах, с яркими знаменами и значками, поющих во весь голос; с ним шли несколько церковников с огромными крестами, многие тысячи янакон, нагруженных снаряжением, целые табуны лошадей и других животных, и все это двигалось вперед под звуки труб и литавр. В сравнении с этим великолепием наша экспедиция могла показаться несколько комичной: помимо Педро де Вальдивии и меня — ведь при необходимости я тоже была готова взяться за шпагу, — наш отряд состоял всего из одиннадцати солдат.

— Не важно, что нас мало, сеньора. Мы восполним недостаток численности отвагой и силой духа. С Божьей помощью, к нам по дороге присоединятся еще храбрецы, — заверил меня дон Бенито.

Педро де Вальдивия скакал впереди, за ним ехали Хуан Гомес, назначенный альгвасилом [15] Альгвасил — должностное лицо, следящее за порядком и ответственное за выполнение решений суда. , дон Бенито и другие солдаты. Педро в сияющих доспехах, шлеме с плюмажем, с великолепным оружием в руках, верхом на Султане, прекрасном арабском скакуне, выглядел потрясающе. За ними ехали мы с Каталиной, тоже верхом. Я поместила на луку седла фигуру Девы Заступницы, а Каталина везла на руках щенка Бальтасара: мы хотели, чтобы он привык к запаху индейцев и из него вышел сторож, а не убийца. Сесилия ехала в сопровождении свиты служанок, которые старались не выделяться на фоне солдатских наложниц. Затем нескончаемой вереницей шли животные и носильщики. Многие из этих несчастных людей плакали, потому что не по своей воле отправлялись в путь и навсегда прощались со своими семьями. Темнокожие надсмотрщики разъезжали вдоль длинной змеи шедших друг за другом индейцев, которые жестокости этих свирепых негров боялись пуще жестокости виракочей. Вальдивия распорядился, что только он имеет право казнить и назначать суровые наказания, а надсмотрщики должны были ограничиваться лишь кнутом, да и его применять благоразумно. Этот приказ по дороге как-то подзабылся, и скоро, кажется, одна я помнила о нем. В колокольный звон вплетались прощальные крики, фырканье лошадей, звяканье сбруи, протяжные стоны янакон и глухое шлепанье босых ног по земле.

Куско, увенчанный священной крепостью Саксайуаман под голубым небом, остался позади. Выезжая из города, еще на виду у губернатора, его свиты, епископа и жителей, вышедших провожать нас, Педро ясно и громко позвал меня к себе.

— Сюда, ко мне, донья Инес Суарес! — крикнул он и, когда я обогнала солдат и офицеров и пустила своего коня рядом с его скакуном, добавил тихо: — Мы едем в Чили, Инес души моей…

Наша отважная экспедиция отправилась в Чили через пустыню — той дорогой, которой Диего де Альмагро возвращался из тех земель, как следовало из вычерченной на хрупком листе бумаги карты, которую аделантадо отдал Вальдивии. Наш отряд из нескольких солдат и тысячи янакон медленно, как гусеница, полз по горам вверх и вниз, пересекал долины и реки, постоянно держась южного направления. Известие же о нашем приближении шло гораздо быстрее, и чилийские племена встречали нас во всеоружии. Инки передавали послания с помощью быстроногих гонцов — часки, которые бежали тайными горными тропами от одного почтового поста к другому. Такая система охватывала всю империю с самого севера до реки Био-Био в Чили. Поэтому чилийские индейцы узнали о нашей экспедиции, как только мы вышли из Куско, и, когда мы спустя несколько месяцев добрались до их территорий, они были готовы дать нам отпор.