Сергей Ермолов - Московские страсти

Я уже больше не волновался, постарался забыть все непонятное и вопросов не задавал. Мне казалось, что я поступил очень умно. Радоваться каждому своему признанию невозможно. Не следовало воображать себя более влюбленным, чем я был влюблен в действительности. Я поклялся себе никогда ничего никому не объяснять. Рядом с Наташей я разочаровывался в себе.

Все, что она хотела сказать, лежало на поверхности, подтекста не было. Я позволял Наташе разоблачать мое притворство.

- Ты глуп, - сказала она.

- Я так не думаю.

- О себе ни у кого не получается думать плохо. Думай. Думай хоть немножко. И не только о себе. Я никогда не верила в искренность мужчин.

Наташе было невозможно запретить заблуждаться.

Я закрывал глаза. Затыкал уши. Очень хотелось быть любимым.

Я не понимал, что происходит. Почему-то я оказался наедине с незнакомой мне женщиной. Ждал, когда это ощущение закончится.

- Я никому не верю, - ее признания были мучительны для меня. – Иногда это неудобно. Мне кажется, что ты обманываешь меня. Научившись не доверять мужчине, любая женщина перестает сомневаться в своем уме.

- Наташа.

- Не надо слов. Их и так уже было много.

Рядом с Наташей я не мог остаться прежним. Каждая женщина старается изменить мужчину. Мне очень хотелось уличить ее в притворстве. Но, наверно, я был недостаточно упрям. Хотел перестать притворяться. Мне было очень сложно.

- Слишком поздно, - сказала она. – Мы хорошо знаем, что слишком поздно.

- Я не знаю.

- Похоже, ты что-то не понял. Тебе следует думать хотя бы иногда.

- Наташа, не говори так, как будто ты меня ненавидишь, - я ее не понимал.

- Мне жаль, что я это сказала. Не следовало так говорить. Моя откровенность никогда не будет лестной для меня.

Ее голос доносился до меня как будто издалека, с огромного расстояния, которое невозможно преодолеть. Но мне все еще хотелось быть рядом с ней.

Оказалось, что я разочаровывал ее своей уступчивостью. Презирать себя совсем не обязательно. Ждал и не понимал, что хотел дождаться. Женщины всегда играют. Но зачем же брать случайные роли?

Я не смог скрыть свое недовольство. Все в Наташе начинало казаться обманом. Ощущение ее лживости мучило меня.

- Ты как-то сказала, что счастлива со мной. Теперь я этого не чувствую, - обида подсказывала мне слова обвинения.

- Не выдумывай.

- Почему ты заставляешь меня огорчаться? Может, это плохо?

- А может, наоборот, хорошо?

- Зачем тебе понадобилось издеваться надо мной?

- Я вовсе не над тобой издеваюсь. Не надо на меня сердиться.

- Значит, ты меня не любишь?

- Не задавай таких вопросов.

- Почему?

- Ты что, хочешь, чтобы я закричала? Я всегда знала, что словами мужчину убедить невозможно.

У Наташи на любой вопрос был ответ – такая уж она есть, Наташа.

«Возможно, она говорит правду», подумал я. Но именно поэтому все звучало так невероятно. Слова отдаляли нас друг от друга.

Я совсем не смелый человек. У меня внутри все дрожало от страха. «все равно это должно случиться», сказал я себе. Я уже не удивлялся, когда Наташа подтверждала мои самые худшие предположения. Она не способна испытывать чувство стыда. Эта правда неудобна для меня. Очень быстро я перестал сомневаться.

- Я не верю ни одному твоему слову, - я ответил слишком торопливо. У меня не было иной возможности удержать любовь рядом с собой.

- Ты говоришь не то.

- А что еще можно сказать?

- Ни один мужчина не может избавиться от своего эгоизма.

Я мог бы ей ответить, но не ответил. Мне хотелось перестать огорчать ее и себя.

Положил руку на ее плечо. Вот сейчас пишу и чувствую ее тепло. Не сложно любить лишь ту женщину, о которой ничего не знаешь. Не умею притворяться равнодушным. Я смотрел на Наташу, не понимая.

Я чувствовал, что должен немедленно доказать ей, что она ошибается. Был обижен, хотя ошибаться не следовало. Ощущал себя так, словно мне открыли, неизвестно зачем какую-то ужасную правду, страшную тайну, которая была мне совершенно неинтересна. Она не смогла примирить меня с самим собой. Никто еще не находился в таком положении, как я. Иногда словно приходится напоминать себе, что я – любим.

У Наташи было больше смелости, чем у меня. Она не делала ничего наполовину. Узнать правду о себе от нее было неприятно. Сейчас я не понимаю, как мне удалось выдержать это.

Вдруг подумал: «Она мне не нужна, мне никто не нужен». Не смог придумать ничего лучшего. Я унижен любовью.

- В главном я не врала, - сказала она.