Сергей Ермолов - Добро пожаловать в ад

- Бестолковый разговор, - возразил кто-то. – Сколько не шлепай, «чеченов» не убудет.

- Твоя правда.

Молодые лейтенанты не только не подсчитывали, сколько дней им осталось находиться в Чечне, но нередко высказывали намерение продлить командировку. В начале они добросовестно относились к своим обязанностям. Но и спецподразделения внутренних войск не выдерживали долго и неизбежно проникались чувством обреченности и фатализма. Они узнавали правду о войне, о том, как выглядит человек, когда он умирает.

Ночью мне снилось, что я оказался в какой-то незнакомой стране. Земля под моими ногами дымилась от взрывов, горели машины, очень сильно кричали раненые.

- Пристрелите их! – громко приказал кто-то, и наступила тишина. Я чувствовал себя испуганным. Какие-то бородатые существа тянулись ко мне, их руки старались ухватить за горло. От отчаяния я вдруг проснулся и открыл глаза. Передо мной было лицо разбудившего меня солдата.

Мне никогда не удастся избавиться от моего прошлого. Моя память хранит голоса и лица. Смерть так прочно вошла в меня, что от нее не избавиться и никуда не деться.

21

Наша рота выполняла интересную задачу в районе Кишим-Юрта. Мы должны были произвести "зачистку" села.

Следовало спешить и всю ночь мои бойцы прошагали ни разу не остановившись на отдых. Когда рассвело, сделали небольшой привал.

Я точно знал одно: я должен быть утром у высоты 1341. У меня была только одна цель – 1341. Смысл предстоящей ночи.

Мы охотились за боевиками, а боевики охотились за нами.

Внезапно я остановился и замер без движения. Война быстрее всего учит осторожности. Из тумана появлялись фигуры моих ребят. Я считал их по мере приближения. Все оказались на месте.

Тропа была достаточно широкой и удобной. Но при подходе к селу бойцы цепью разошлись по склону и почти бегом двинулись вниз по скользким от утренней росы камням.

Мы подошли к обыкновенному селу.

Его жители продолжали заниматься своими делами, не обращая на нескольких солдат никакого внимания, пока в село не зашли все мои ребята.

Совсем неожиданно жители забеспокоились, и тогда я приказал задержать двух подозрительных и привести их ко мне. Солдаты собрали целую толпу из чеченцев, которые кричали и не могли понять, что происходило.

Я оглядел чеченцев. Они напоминали мне стадо баранов. Трясущиеся, норовящие сбиться в одну шевелящуюся кучу. Жались друг к другу, словно это могло спасти их от смерти.

На нас смотрели с тревогой. Одна из женщин что-то громко закричала и попятилась назад.

Солдат вскинул автомат к плечу.

Гордеев повалил стоящего чеченца отличным ударом в затылок и ударил другого в голень. Петунину удалось нанести удар коленом прямо в пах ближайшему дикарю и полностью отключить его. Левков, менее быстрый, смог лишь ударить по лицу прикладом какую-то старуху.

Остальные бросились бежать от нас врассыпную.

Я выстрелил в толпу и увидел, как после этого несколько человек упали. Чтобы как-то оправдать свои действия, я выстрелил еще. Когда участвуешь в абсурдной войне, то для придания ей смысла иногда делаешь что-то непонятное.

- Убейте их! – крикнул я. – Убейте всех до одного!

Но ребятам приказ убивать был не нужен. Капустин уложил двоих прежде, чем они поняли в чем дело. Вергасов попал в одного.

Огонь открыли все. Одни стреляли стоя, с руки, другие – опустившись на колено, третьи – лежа, сопровождая каждую очередь ругательствами или шутками.

Страх рассеял толпу. Однако бежать было некуда – пули летели со всех сторон. Повсюду раздавались крики и стоны.

Одна из женщин, упавшая ничком, была еще жива. Она оперлась на руку и, подняв голову, смотрела на солдат, что-то хрипя по-чеченски.

Меня разозлило ее сипение, и я подошел к ней сбоку. Только в последний момент она увидела пистолет. Откинув голову, она вцепилась зубами в мою руку. Левой рукой с размаху я ударил ее в подбородок, и, когда зубы разжались, выстрелил в голову.

Я нагнулся, чтобы осмотреть лежащие тела. Один из стариков еще дышал и, приставив "стечкина" к его уху, я нажал на спусковой крючок. Я ни о чем не думал. Все казалось правильным. То, что противник не сопротивлялся, не казалось мне противоречием.

Я просто отключился. Мой разум отключился. Я действовал, как заведенный. Без всякого понятия о смысле, о цели. Просто начал убивать кого мог и как мог. Что-то на меня нашло. Я никогда не думал, что на это способен.

Чувство злобы, переполнявшее меня, прорвалось и нашло выход.