Элисон Уэйр - Брачная игра

По недовольству на лицах парламентариев Елизавета поняла: они не собираются проявлять снисходительность к Марии.

– Вы возложили на меня тяжкую обязанность. Я должна своей рукой подписать Марии смертный приговор, – продолжала Елизавета. Эмоции мешали ей говорить спокойно. – Никому не пожелаю ощутить ношу, что нынче лежит на моих плечах. Жизнь правителей протекает на глазах всего мира. Это заставляет нас быть в своих поступках осторожными и справедливыми, всегда помня о королевской чести. Пока могу лишь сказать, что я буду молиться и думать.

– Ваше величество, промедление опасно.

– Я знаю. Но клянусь вам, что не погрешу ни против справедливости, ни против закона.

«И научи меня, Господи, как мне пройти по лезвию меча», – мысленно добавила она.

Опасаясь разгневать своих любящих подданных, она наконец согласилась.

Марию уведомили о вынесения приговора. Она не проявила и тени смятения, тогда как Елизавета буквально истерзала свою душу, прежде чем согласиться с решением парламента. Мария прислала ей язвительное письмо, поблагодарив за благую весть. «Приятно узнать, что мое долгое и утомительное странствие по жизни скоро кончится». Завершалось письмо Марии такими словами: «Вынуждена напомнить, что однажды тебе придется ответить за содеянное. Вспомни тогда, как проливала мою кровь».

Елизавета проплакала всю ночь. Она находилась в столь ужасном состоянии, что никуда не выходила из своих покоев. Такой ее и застал вернувшийся Роберт. Едва он вошел, Елизавета бросилась к нему в объятия и крепко ухватилась за него, как утопающий цепляется за тонкую веточку.

– Слава богу! Слава богу! – всхлипывала она. – Робин, как же я по тебе скучала!

– Вижу, что очень, – улыбнулся он.

Осторожно высвободившись, Робин встал на колени и поцеловал королеве руку.

– Мне впервые оказывают столь восхитительный прием.

Елизавета с любовью вглядывалась в его лицо. За этот год Роберт постарел и как-то сморщился. На его прекрасном лице добавилось морщин. Держался он скованно. Должно быть, его по-прежнему мучили желудочные боли.

– Как поживает моя королева? – спросил Роберт.

– Об этом потом. – Елизавета боялась, что рассказ может вызвать новые потоки ее слез. – Лучше расскажи, как ты, мои Глаза?

– Более или менее.

Она не настаивала. У них еще будет время поговорить. Если понадобится, она вызовет к нему лучших врачей и заплатит за лечение.

Роберт вкратце рассказал о последних днях, предшествовавших его отъезду из Нидерландов. Чувствовалось, долгий путь утомил его. Елизавета неохотно отпустила его отдыхать.

На следующее утро Бёрли и Уолсингем искренне обрадовались возвращению Лестера. Еще бы не радоваться! Им требовалась его поддержка. Они знали, что Елизавета всегда высоко ценит его мнение. Она не ошиблась: Роберт целиком был на стороне советников. Вечером Елизавета позвала его на ужин вдвоем. Кряхтя, Роберт опустился на колени и стал умолять ее одобрить и подписать смертный приговор Марии.

– Бесс, у тебя просто нет другого выхода, – говорил Роберт. – Я забочусь исключительно о тебе и о твоем благословенном королевстве.

Наутро Елизавета заявила, что приговор Марии должны зачитывать на городских улицах и площадях. Однако ночью королеве снова не спалось: слишком страшны казались последствия сделанного шага. Где-то перед обедом у нее попросил аудиенции французский посол. Как и следовало ожидать, он умолял проявить милосердие к Марии Стюарт.

– На сей раз Мария зашла слишком далеко, – покачала головой Елизавета. – Увы, злодеи милосердия не понимают. Если я хочу оставаться живой и править Англией, Мария должна умереть.

И опять решительные слова Елизаветы расходились с ее внутренним состоянием.

Парламент отправил к ней вторую депутацию, умолявшую не тянуть с исполнением приговора. На сей раз Елизавета даже не пыталась скрыть свою растерянность и нерешительность.

– В эти дни я часто слышу, что, пока Марии не отрубят голову, я не могу чувствовать себя в безопасности. Но вместо желания поскорее избавиться от своего заклятого врага я испытываю глубокую печаль. За годы своего правления я простила немало бунтовщиков. Я сквозь пальцы смотрела на многие государственные измены. И вот теперь вынуждена проявить пусть и оправданную, но жестокость к особе королевской крови. Что скажут мои враги?

Парламентарии молчали.

– Они скажут, что королева-девственница, трясясь за собственную жизнь, не остановилась даже перед пролитием крови своей родственницы. Меня будут называть жестокой. В любой другой ситуации я бы возмутилась и отстаивала свою невиновность. Те, кто сейчас меня хулит, не желают помнить, сколько раз я бывала излишне милосердной. Приговор Марии словно начисто выпотрошил им память. Поверьте, я и сейчас не хочу ее казнить. Если можно найти какой-то иной способ наказания, я буду только рада. Сегодня вы видите меня сомневающейся. Да, меня одолевают сомнения. Прошу вас меня простить и принять мой безответный ответ.