Элисон Уэйр - Брачная игра

Елизавета не позволила стыду и чувству вины взять над собой верх. О ней и раньше много сплетничали. Говорили такое, что даже сейчас вспоминать противно. Увидев де Сильву, она игриво хлопнула его веером по голове и призналась, что ей стыдно за тот утренний случай. Испанец по-рыцарски поклонился и произнес какой-то куртуазный комплимент. С его ли подачи или по причине болтливости фрейлин, слухи все-таки поползли, и опять придворное общество было взбудоражено. Елизавета знала: кое-кто скажет, что ей давным-давно пора выйти за Роберта и тем самым отсечь все причины для скандалов. А потом, как назло, еще эта стычка на теннисном корте.

Елизавета смотрела игру Роберта с герцогом Норфолкским. Оба разделись до рубашек и облегающих панталон и выглядели очень привлекательно. Особенно Роберт. Дружба между обоими мужчинами была самой поверхностной, скрывавшей взаимную ненависть. Когда игра закончилась, Роберт вынул из кармана носовой платок и вытер вспотевший лоб. Лицо герцога помрачнело. Он поедал глазами платок. Елизавета поняла, в чем дело. Это был ее носовой платок. Она отдала его Роберту в один из самых интимных их моментов. Края платка покрывал узор, окаймленный золотыми и серебряными нитками, а посередине красовались ее инициалы, вышитые заботливой рукой Кэт Эшли.

– Черт побери, лорд Лестер, до чего же вы бесцеремонны! – брызгая слюной, заявил герцог Норфолкский. – Как вы осмелились позорить честь нашей королевы? Вы заслуживаете удара ракеткой по лицу!

Чувствовалось, герцог намерен осуществить свою угрозу. Ракетка уже дрожала в его руке.

– А ну прекратите! – поднимаясь, крикнула Елизавета. – Герцог, я не потерплю подобного поведения. И не только в моем присутствии, но и вообще при моем дворе. Только посмей тронуть лорда Лестера. Ответишь сполна. Это я тебе обещаю.

Герцог Норфолкский прекрасно знал, что за пролитие крови при дворе отрубали правую руку. Он униженно забормотал извинения, хотя лицо его стало багровым от подавленной ярости. Кланяясь, он поспешил ретироваться с корта. Роберт подошел к Елизавете, поблагодарив за заботу. Правда, по нему было видно, что он бы предпочел разобраться с обидчиком по-мужски.

– А ты тоже хорош! – отчитала его Елизавета. – Другого платка у тебя не нашлось? Зачем дразнить тех, кто и так тебя ненавидит? – Потом вполголоса добавила: – В будущем мы должны вести себя осмотрительнее.

Роберт же совсем не собирался вести себя осмотрительнее. Если Елизавете угодно продолжать свою брачную игру, он станет победителем. Весь мир должен узнать о его намерениях, и тогда Елизавете не останется иного, как вспомнить о своем обещании и наконец-то назвать время свадьбы, прекратив эти отвратительные игры с чужеземными принцами и королями.

Он задумал и устроил грандиозный праздник, на который пригласил придворных, знать и иностранных послов. Королева была почетной гостьей. Роберт развлекал ее и гостей рыцарским турниром. Пусть все увидят их в центральной ложе сидящими вместе. Но турнир был лишь закуской. Главным блюдом на этом своеобразном пиру стала комедия нравов. Лицедеи, нанятые Робертом, разыграли ее в приемной королевы. Елизавета весело улыбалась, пока до нее вдруг не дошло, что пьеса посвящена… браку. Настроение королевы изменилось. Закусив губу, она слушала, как грудастая богиня Юнона произносила длинный монолог, восхваляя добродетели брака. В отличие от нее, слова Дианы о прелестях безбрачия звучали блекло и неубедительно. Елизавета откровенно хмурилась, глядя, как Юпитер, взявшийся судить их спор, вынес вердикт в пользу брака.

– Какая необычная пьеса, – сказал Гусман де Сильва, глядя на неистово пляшущих нимф и сатиров.

Должно быть, они намекали на более интимные радости супружеской жизни.

– Очень необычная! – язвительно бросила Елизавета. – Только тема слишком уж избитая.

Ночью она не пришла к Роберту в спальню.

Ночь за ночью Роберт спал один, и не по своей воле. Наступил апрель. Где-то в середине месяца в Лондон приехал сэр Уильям Мейтланд и сообщил Елизавете, что Мария Стюарт решила выйти замуж за лорда Дарнли.

– Сэр Уильям, я просто не нахожу слов от изумления! – воскликнула Елизавета. – И от недоумения тоже. Меня поражает своеволие лорда Дарнли. Он мой подданный и не может вступать в подобный брак без моего согласия. А я, насколько помню, согласия ему не давала.

– Мне неприятно, что мое известие… оскорбило ваше величество.

Мейтланд говорил в своей обычной учтивой манере, но с другими интонациями. Елизавета подозревала, что он и сам не слишком рад женитьбе Дарнли на его королеве.