Евгений Комарницкий - Эныч

Бабочки, вспорхнув с плеч майора, кружатся в беззаботном танце над яркими лепестками.

«А заглянув в себя, Эдуард, ты поймешь, что счастье перед тобой — вот оно. Оно в простоте и естественности. Ты видишь просто траву. Просто цветы. Просто небо. Просто деревья. Ты видишь просто бабочек, Эдуард. Эдуард, ты счастлив. Что тебе еще надо? Глупый, глупый Эдуард, чем ты занимался все эти годы? На что растратил драгоценные минуты бытия?..»

Навстречу Степанчуку по траве и цветам неторопливо идут мальчик-пастушонок и бык. Мальчик держит быка за единственный рог. У пастушонка светлое открытое лицо. Ветерок треплет золотистые локоны. Бык срывает губами травинки. На голове у него венок из ромашек и васильков.

«Совсем как ангел, — умиляется Степанчук. Делает несколько шагов и гладит мальчика по шелковистым волосам. — Какой сегодня чудесный день. Какое чудесное превращение произошло со мной. Какое чудесное превращение…»

Бык поднимает голову и розовым шершавым языком облизывает майору лицо.

…Машина Эдуарда Ивановича Степанчука стоит возле управления. Провожая взглядом удаляющийся грузовик со скотом, он достает платок и вытирает лицо. Открыв дверцу, идет ко входу в управление.

«Превращение… Почему Превращение? Не мог же этот подлец и в самом деле превратиться в собаку… Какое к чертовой матери превращение! — размышляет майор. — Сейчас спущусь с Эновым в „кричалку“ и выбью из него все, что мне надо. Нечего антимонии разводить».

— Недавно сотрудница нашего европейского бюро Леонелла Вандалова провела интервью с молодым рабочим Николаем Аверюшкиным, выехавшим год назад из Советского Союза. Сейчас он работает в Нью-Йорке на кожевенной фабрике. Вот что Николай сказал нам в интервью…

Генерал осушает рюмку.

— Та-ак. Бывший солист Большого театра. Из семи букв. На «Г». — Плухов вертит в руке карандаш. — Четвертая «У». А что у нас по горизонтали? Та-ак. Величайший виолончелист нашего времени, устроивший в Париже бесплатный концерт в честь известного борца за права человека.

Генерал вспоминает фотографию из «Нового русского слова».

— Растропович! — он ударяет карандашом по журналу. — Подходит, хрыч корявый. Молодец. Значит, вторая «О». Та-ак. А что у нас еще по горизонтали расположилось? Большая открытая посуда с рыльцем, употребляемая в русском флоте для вина.

Плухов задумывается.

— Недавно я переселился в комнату в Южном Бронксе, неподалеку от места работы, — вещает радиоприемник. — Комната недорогая, пятьдесят тысяч долларов в неделю. Живу хорошо. Встаю в два часа утра. Завтракаю. Завтрак у меня солидный: два-три чипса в крутую, пара кукурузных хлопьев в смятку и полчашки кипятка. Нет, я ем так не потому, что не могу себе позволить истратить лишний доллар. Просто я привыкаю к американскому образу жизни. А что касается моей заработной платы, то здесь я не могу пожаловаться. Судите сами: одна минута, проведенная у станка, приносит мне килограмм винограда или одну небольшую курицу. Две минуты — две курицы или один довольно солидный гусь. Пять минут — индейка. Час — баран. Я, должен признаться, хотел бы покушать баранину. Особенно барбикью. Это… как бы вам объяснить… э-э… Баранья туша, зажаренная целиком на свежем воздухе. Заметьте, мня-мня, именно на свежем…

— Ага. Ендова. Выходит, пятая буква «Н». Кто тут еще по горизонтали? Русский поэт, замученный в сталинских застенках.

Интересно, — генерал почесывает карандашом за ухом. Другой рукой наливает в рюмку коньяк.

— Я присмотрел себе машину в Бруклине на кладбище подержанных автомобилей, — рассказывает Николай Аверюшкин. — Думаю через пятнадцать-двадцать лет внести свой первый взнос… Хочу поделиться с вами своим сокровенным желанием. Мечтаю в будущем открыть собственное дело: наладить выпуск хороших медных ремней с шипами для Гарлема и Бронкса. Тогда-то мне и пригодится этот автомобиль. И еще я хочу рассказать о своем хобби. В свободное от работы время я сочиняю слова на собственную музыку и исполняю все это на гитаре. Сейчас прозвучит одна из моих песен — «Баллада о туалетной бумаге»…

— Этого еще не хватало, — ворчит генерал и крутит ручку настройки радиоприемника. — «Голос Америки» в своем репертуаре… Ладно, поэтов пока отложим. Возьмем вот что. Один из основателей НТС, член редколлегии нашего журнала… Ну-у, друг, шалишь. Тебя-то я знаю как облупленного. Неслабо мы с тобой и твоим братцем Барабаном попили и поели по Европам.