Павел Антипов - Дипломная работа

— Дети, вспомните, может, кто-нибудь видел?

«Ну же, решайся. Ленин ты или нет?» — стучало в висках. Тут я поднимаю руку, признаюсь, извиняюсь, возвращаю стирку.

Такой я был первоклассник: следовал заветам Ленина, изучал детскую литературу о революции, желал всем сделать хорошо. И чем дальше, тем больше доставал маму расспросами о Владимире Ильиче. «Мам, а Ленин правда то? А действительно ли он это? Мам, а говорят, что Ленин…? Слушай, а вот Ленин…»

Восьмидесятые шли к концу. Мама, видимо, здорово подустала от этой ленинианы и не думала уже о том, чтобы щадить чувства ребёнка. Потому при очередном таком вопросе ответила очень грубо:

— Говно твой Ленин.

Тогда-то я умолк надолго. Мне надо было переварить эту важную информацию. Мне надо было понять, почему мама это сказала. На это должна была быть очень веская причина. В любом случае, авторитет моего кумира изрядно пошатнулся. Не то слово пошатнулся — солнце Ленина померкло навсегда. Говорить правду я стал всё реже и реже.

Если Ленин говно, то всё позволено.

«На всё воля Божья», — подумал старец Никодим и помер.

В последнее время Никодим всё реже выходил на свет из пещеры, которую сам же и вырыл. Кирпич упал прямо на голову старца, оставив мгновение на мысль: «На всё воля Божья».

Отовсюду сбежались монахи, крестясь и бормоча под нос молитвы. Строительство церкви приостановилось, а молодой каменщик, чьи руки выронили кирпич, стоял неподалёку от места гибели бледней, чем покойный старец: «Батюшки, святого старца убил». «Бес тебя попутал», — говорили работники, которые строили в монастыре церковь. А на умиротворённом лице старца не было ни тени укора. По всему видно: умирать ему было не страшно. Он давно ждал момента, когда Господь приберёт его. А Господь, как ему пристало, не торопился, потому и дожил старец в Пещёрском монастыре до 73 лет. Жуть как долго. В его веке никто столько не жил.

С детства Никодим знал: чем большим лишениям себя подвергнешь на этом свете, тем лучше и светлее будет жизнь на том. А жизнь на том свете длится вечно. Как только возраст позволил, постригся Никодим в монахи, принял схиму и начал готовить себя ко встрече с Господом.

Сначала он выучил наизусть всю Библию. В монастыре даже отец-настоятель не мог этим похвастаться и завидовал молодому монаху. Как-то он сказал Никодиму:

— Вот ты думаешь, выучил Библию, живёшь в монастыре — и за это тебе врата в рай открыты? Нет, Никодим, не так всё просто. Нужно себя ограничивать до предела. Ведь какие бывают случаи? Иные монахи в лес уходят и там живут среди зверей и птиц, другие залазят на дерево и не слазят по нескольку лет, да и то не все из них в рай попадают. А ты думаешь заучиванием выкрутиться.

«И правда, — подумал Никодим. — Разве ж такая лёгкая дорога в рай?» — и принял обет молчания. Теперь уже сколько отец-настоятель не пытался с ним разговаривать, никак не мог вытянуть и слова.

Вскоре начал Никодим придумывать себе новые испытания. Бывало, закроется в келье и несколько дней не выходит. Монахи уже думают, что умер. Взламывали двери, а он сидит Библию переписывает. Ну, извинялись, конечно, дверь на петли вешали и уходили. А иногда наоборот. Зима суровая, а он соорудит во дворе монастыря шатёр, в сугроб крест деревянный воткнёт и станет на колени — молится. Сколько раз его чуть не до смерти замёрзшего братья-монахи в келью приносили. Но выживал всегда. И пошли слухи по монастырю, что он святее отца-настоятеля да и вообще всех святых, когда-либо на земле живших. Монахи приходили к ручке припасть или просто посидеть рядом. А Никодим молчал, и никто не знал, что у него на уме.

Отец-настоятель к тому времени совсем обессилел и слёг. Подкосили его разговорчики в монастыре, что и говорить. Завидовал он Никодиму, но знал, что грех это тяжкий, а потому на смертном одре призвал его к себе и при всех братьях указал: «Вот ваш новый настоятель», — облегчённо вздохнул и умер.

Но Никодим не жаждал власти и не хотел управлять монастырём, а братья то и дело прибегали к нему с вопросами и просьбами. Потому однажды ночью он вышел во двор монастыря и стал рыть себе нору. Он знал, что это будет единственное место, где его не достанет суета мирская, и к тому же это будет его главным испытанием. Если сдюжит, то наверняка рая достоин.

Переусердствовал Никодим: не нору вырыл, а целую пещеру длинную-длинную, и навсегда покинул свою келью. Постепенно братья-монахи, желая быть поближе к Никодиму, рыли свои ответвления в пещере святого старца и селились там. Через некоторое время под монастырем был уже целый лабиринт пещер, за что монастырь прозвали Пещёрским.