Георгий Эсаул - Алиса Длинные Ноги Искуплениеъ

Задумался, а во мне возникло, выросло с тыкву, крепло чувство гордости, что я - человек, а не орк, не огр, не гном, не эльф, не женщина!

Сомлел, губы раскрыл, целую невидимых призраков - непуганые они в чащобе, сгустки похотливого воздуха.

Вдруг - словно трудное время пришло в снегах Дальногорья - на поляну две феи выскочили, барабанщицы в белых чулках и красных камзолах победителей Летних игр по стрельбе из лука.

Камзолы - сторонники тёмных сил - не прикрывали наготу фей, а, наоборот, с пугающей материнской любовью обнажали, выставляли напоказ сокровенное, труднодоступное, если охотник без золотых монет.

"Без долга, без дисциплины живём, солдатки мы, а не феи! - рыжеволосая фея произнесла с луговой мягкой грустью - так осенью жухнет сон-трава. - Я с детства мечтала о должности Верховного Главнокомандующего Магрибской Армии, до чина фельдъегеря доросла, полком орков командовала, а в маршалы не берут, мудрецы уверяют, что из грудастой феи - маршал, как из манной каши свинина.

Почему, если слабая на головку и нервы у меня - стальные, а груди - голубые небеса, то нельзя мне в маршалы?

Озабочусь, повешу грусть на уши и создам свою великую армию гномов - из каждого колодца выскочит мой воин с топором и зарубит любителя воды!"

"АХ! Дуди - нежная моя подружка с восхитительной шелковой кожей задумчивой овечки Беки! - вторая ведьма - блондинка, со снежной лавиной волос - обняла подружку, прижалась грудями в груди (четыре на четыре, дважды два, я на Магрибских курсах повышения квалификации изучал цифры). - Люди завидуют нам, легкодоступным летающим феям, опасаются, что мы золотой пылью засыплем столы с дынями и тортами!

Мир жесток и не жалует девушек с плохой походкой и кривым ротиком, если ротик не окаймлен воздушными поцелуйчиками миленьких пузатеньких Амурчиков!

Тебя не посвятили в рыцари, отказали в должности маршала объединенных войск - пусть страдают без твоей томности, когда ножку выше головы поднимаешь - тучи раскрываются, и Солнышко веером из Звёздной пыли обмахивается.

Исследовали ли тебя в достаточном количестве?

Поджаривали ли факелами зеркала твоих речных ягодиц?

У меня доля более печальная - я о карьере танцовщицы мечтала, чтобы от моего танца океан выходил из берегов, а на ёлках вырастали покойники.

Достигла совершенства - ножку в танце поднимаю изящно, губки сердечком складываю, пою - ЗЮ-ЗЮ! и СЮ-СЮ! - потрясающе, с искренним самоанализом Принцессы.

Мужчины восторгаются, когда я обнаженаня на столе танцую среди амфор с фиолетовым крепким - адская смола!

Но я - равная среди равных, а не высшая, не самая лучшая танцовщица с огнём из очей, а груди - груди должны покрыть весь наш Мир, чтобы ни один зайчик не остался без моей опеки!

Не назначают меня самой лучшей танцовщицей, Магрибские философы высоко оценивают мой танец, пророчат ему славное будущее, но утверждают с потрясением почвы и ягодиц:

"Можно стать великим ученым, выдающимся колдуном, лучшим полководцем с перьями на животе, но профессия танцовщицы не ставит одну нагую девушку выше другой - молекула чая не выше по рангу молекулы фиолетового крепкого.

Все танцовщицы хороши, все - одинаковые воздушные шарики с наступательным потоком мыслей между ног!"

Хихикали философы, трогали меня пальчиками, отпрыгивали, сулили Принца на зеленом коне, забыли о смуглокожих красавцах с железными руками!

Не упаду в припадке со стола в кабаке, зажму свою боль грудями, а сейчас, милая моя подружка, Дуди, поборемся в грязи, тайно, чтобы нас никто не видел, не бросал нам на пупки золотые сольдо и платиновые рубли!

Выразим в потешной, шутовской драке наше отношение к нехорошим философам и военным браконьерам с котелками между ног, а не на головах.

В Магрибской армии воины подвешивают котелок к гениталиям; голову не жалеют, а мужское достояние берегут, лелеют, потому что без головы призрак проживёт, а без мошонки - место в музее призраку, не нужен он в Мире мёртвых, где разврат превратился в норму мёртвых отношений!"

Феи срывают друг с дружки одежды - одежд мало, но танец длится вечность!

Руки мои размякли, я засветился, сучил ножками по опавшим листьям - не понимал: зачем Феи раздеваются, почему упали в грязь и шаловливо проказничают, борются в грязи, если рядом - свежая трава-мурава с запахом материнских оплеух?

Я почувствовал, как подо мной вырастают мухоморы в красно-белых шапочках, а в глубине души родилась пограничная нежность с мягким светом рождающихся зайчат.