Урсула Ле Гуин - Индеец с тротуара [Сборник]

Она смотала блесну, подняла весло, и каноэ, направляясь к дальнему берегу, быстро заскользило между островами.

Как только стемнело, Бетти приплыла за ним. Теперь Чарли был обут в мягкие теплые сапоги. В желудке разливалось приятное тепло от хлеба и мяса, которые она привезла утром.

На дне каноэ лежало второе весло, и, стоя на колене в носовой части лодки, Чарли стал помогать Бетти. Ему редко приходилось грести, но он быстро вошел в ритм, и Бетти заметила:

— Для Индейца с тротуара совсем неплохо!

Когда колонии островов остались позади, они еще сильнее налегли на весла; каноэ, с шипением разрезая носом небольшие волны, пулей летело по воде.

— Вернемся в пещеру, — сказала Бетти, когда они остановились передохнуть. — Вряд ли им придет в голову снова наведаться туда. Во всяком случае, не сразу.

Когда нос каноэ с хрустом врезался в песок, Чарли выскочил и втащил лодку на берег. Бетти протянула ему скатку — завернутые в одеяло продукты.

— Этого хватит на несколько дней, — сказала она. — Вдруг я не смогу сразу вернуться. Да и ноги у тебя уже в тепле. У тебя теперь будет два одеяла.

Она быстро повела его за собой по склону холма через лес; они дошли до ручья и направились вдоль него.

В пещере было темно и сыро, еще мрачнее, чем в лесу.

— Пожалуй, можно рискнуть и развести костерок, — сказала Бетти, — огонь отсюда не виден, а дым ночью не заметят. — Она замолчала, потом добавила: — Ни в коем случае не разводи огонь днем, а то они слетятся как мухи на мед.

Она вышла из пещеры и вернулась с охапкой хвороста. Раздался треск ломающихся сучьев, чиркнула и загорелась спичка, и Чарли увидел на щеках девушки длинные тени от черных ресниц.

Хворост быстро занялся, пламя выгнало тени из углов пещеры. Стало тепло и сухо. Дым от костра поднимался вверх прямым столбом.

— Отличная тяга, — заметила Бетти. — Когда мы были детьми, мы выдолбили эту щель наверху, чтобы можно было разводить костер и не задыхаться от дыма.

Чарли прислонился к стене пещеры. Бетти сидела по другую сторону костра, скрестив ноги и опершись на них локтями.

— Если проголодался, поешь, — сказала она.

Он покачал головой.

— Не могу. Я все время думаю о Донни и Тирсе. Что с ними будет?

— Может, и обойдется, — сказала Бетти. — Сначала власти поднимут шум, а потом могут и отпустить. Сейчас индейцы настроены так, что с ними шутки плохи. Власти это понимают.

— Но чем же все это кончится?

— Я сама часто задаю себе такой вопрос. Когда развеется дым, может, останется одна пустота. Мы можем даже повредить себе.

— А вдруг мы выбрали неверный путь? — сказал Чарли.

Бетти нахмурилась.

— А где найти другой путь? Я знаю, взрывать плотину не надо. Нельзя нарушать закон, даже если это закон белых. Насилие — не выход. Я понимаю это. Но что же нам остается?

Чарли подвинулся и положил ей руку на плечо. Они сидели молча. Пламя маленького костра наткнулось на сосновый сучок, он громко затрещал. Огонь отбрасывал на стены пещеры длинные полосы света и тени.

Наконец Чарли сказал:

— Но они же все равно восстановят плотину.

Бетти задумчиво посмотрела вдаль.

— Может, и восстановят, — сказала она. — Но есть надежда, пусть небольшая, что не восстановят. Сейчас строят атомные электростанции. Может, они решат, что восстанавливать плотину невыгодно. Представляешь, какой станет тогда долина Духов? Распашут низины, река вернется в старое русло, вокруг снова заколосится рис. — Бетти взяла ветку и подбросила ее в красные угли. Вспыхнула смола.

— А что, если тебя схватят? — спросил он.

Девушка пожала плечами.

— Да мне и так несладко приходится. Мать все время болеет. Отец пьет, хуже не придумаешь.

— А ты разве не собираешься покинуть резервацию? Как же ты уйдешь, если у тебя будет судимость? Кто после этого возьмет тебя на работу?

— Я не раз об этом думала. Мне давно хотелось стать учительницей. Только сумасшедшие хотят остаться в резервации. Это место для смертников, а не для живых.

— Вот это мне непонятно, — сказал Чарли, — я уже начинаю привыкать к резервации, мне нравится здесь. Пожила бы ты в Милуоки, в гетто. Ты только подумай: здесь деревья, чистый воздух, тишина, ни суеты, ни машин. Такое спокойствие. Разве тебе не нравится?

— И при всем этом жить впроголодь?

Чарли молчал. Что он мог возразить ей?

— Спору нет, здесь красиво, — сказала Бетти приглушенным голосом. — Если не будет плотины, станет еще красивее. Здесь будет изобилие, но не денег, а еды.