Александр Проханов - Губернатор

Его навестил директор Национального парка, крепкий, загорелый, с упрямым лбом, напоминавший ядреный желудь. Рассказал, что в парке от привезенных зубров родились два зубренка. Он приглашал Плотникова приехать и полюбоваться на новорожденных. А заодно принять участие в посадке дубков на месте лесной гари. Один из дубов так и назовут – Дуб Плотников.

– А кто-то из заместителей назвал меня баобабом. Приеду, посмотрю на зубрят!

Он вернулся в комнату для совещаний, где его поджидали главы районов со своими произведениями. Все произведения напоминали рисунки детей. Каждый наивно отражал свои насущные заботы. Эти неотступные заботы были перенесены из левого полушария в правое, приобретая красочное воплощение.

Белавин нарисовал черную буровую установку, которая добралась буром до синего подземного озера, и эта синяя вода щедро омывает башни биокомплекса, похожие на плывущие в море корабли.

Шурпилин нарисовал толстобокую, с непомерным выменем черно-белую корову. Она была опутана проводами, с огромным монитором, на котором бежали разноцветные синусоиды. Они изображали режимы кормления, автоматической дойки, состав кормов, время прогулок. Это была роботизированная корова, которую неохотно заводили у себя фермеры.

Шибаев нарисовал стоящую на стапели подводную лодку с надписью «Князь Владимир» и золотой пятилепестковый гребной винт, похожий на великолепную женскую брошь.

Латуха нарисовал фантастический город с небоскребами, дворцами и стадионами, и по городу, ростом выше крыш, идет человек, похожий на огурец с руками, и держит знамя.

– А это кто такой, Латуха? – Плотников подозрительно рассматривал рисунок.

– А это вы, Иван Митрофанович!

Некоторое время все молчали, а потом дружно, вместе с Плотниковым, захохотали.

Плотников отпустил районных руководителей и собирался идти обедать, когда в кабинет вошел вице-губернатор Притченко. Топтался у порога, бестолково поднимал и опускал руки, что-то пытался сказать. Складка на его лбу, переносице и подбородке порозовела, стала похожа на рубец, соединивший две половины рассеченного лица.

– Что случилось, Владимир Спартакович? – спросил Плотников, в котором еще звучал недавний хохот.

– Уж не знаю, как сказать, Иван Митрофанович. У меня для вас снова плохие новости. Я – как гонец с проклятой вестью.

– Говорите.

– Сгорел ваш дом, ваша чудесная дача. Ночью, при невыясненных обстоятельствах. Выехала следственная группа. Нашли канистру. Охрана спала. Должно быть, преступник приплыл по озеру в лодке. Все сгорело! Какое несчастье!

Плотников испуганно замер. Его сердце растолкало ватный кокон и поднялось к горлу, мешая дышать. Он чувствовал беспомощность, обреченность. Его жизнь по чьей-то роковой воле попала в желоб, в котором его настигали одно за другим несчастья. Невозможно было вырваться из этого желоба, ведущего к катастрофе.

Он представлял свою чудесную дачу, которую построил, мечтая скрываться в ней от изнурительных забот, бесконечных людских толп, приглашая к себе самого любимого, дорогого человека. Все сгорело, превратилось в пепел. И кровать с пестрым одеялом и подушками, хранившими аромат ее духов. И стеклянная веранда, с которой они смотрели, как бурлят под ветром деревья и надвигается сизая завеса дождя. И те бокалы, которые чудесно звенели, когда они их сдвигали, и ее губы темнели от красного вина. И книги, которые он так и не успел прочитать. И картина Поленова в старомодной золоченой раме. И все его мечтания, которым предавался, сидя в плетеном кресле под звездами, глядя, как пересекает их тень ночной птицы. Теперь всего этого нет, а осталось жуткое пепелище, в котором сгорело его прошлое и будущее.

– Это не все, Иван Митрофанович. – У Притченки на лице была мука, он тяготился тем, что уже сказал, и тем, что еще предстоит сообщить. – Вот распечатка из Интернета. Столько пакости! Сколько подлости!

Плотников читал, не испытывая боли от чтения. Потому что боль, уже заполонившая все его существо, не оставляло места для новой боли.

– Почему? Кому я мешаю? Кто хочет меня уничтожить?

– Я наводил справки. Это дело рук Головинского. Его журналистский пул. Его деньги.

– Но почему? Разве я ему конкурент? Разве он хочет стать губернатором? Я помог ему обосноваться в губернии. Выделил участок под строительство Глобал-Сити. Защищал этот дурацкий проект с бутафорской архитектурой. Считал, что любые инвестиции нам полезны. Почему он начал за мной охоту? – жаловался он Притченко.