Александр Проханов - Губернатор

Головинский говорил все это с хохочущими глазами, но некоторые из журналистов стали ежиться, словно по залу пробежал ледяной сквознячок.

– А что значат ваши пристрастия к разного рода колдуньям и ведьмам? Наш владыка Серафим назвал вас опасным магом. – Бритый наголо, с голубоватой жилой на черепе блогер по прозвищу Кант поправил очки с двойными линзами, сквозь которые смотрели водянистые, рыбьи глаза. – Вы действительно маг?

– Губернатор Плотников заполонил всю губернию заводами. Плавильные печи, производство автомобилей, оружия, медикаментов, телевизоров. Насилует материю, сжигает газ, изнуряет природу и человека. Мы же управляем не материей, а духом. Перемещаемся со скоростью света. Перелетаем из будущего в прошлое. Убиваем импульсом воли. Воскрешаем вспышкой вдохновения. Видим то, что еще не случилось. Волшебной энергией питаем человеческую плоть, которая обходится без «хлеба насущного». Человек-Солнце, о котором я говорил, родится не от женщины, а из пучка бестелесных лучей.

Старомодный владыка Серафим запечатан в стенах храма, куда не залетают энергии мира. Среди архитектуры Глобал-Сити я воздвигну храм новой веры, и у этого храма не будет стен, а только прозрачные радуги.

Журналисты не понимали, смеется над ними миллиардер, или он пребывает в безумии. Некоторые раскрыли компьютеры и посылали в блогосферу сообщения, похожие на истошные вопли. Другие завороженно внимали, и гребень на голове у Клевого переливался цветами радуги.

Вопрос задавал ведущий частной телекомпании «Карусель» по прозвищу Ласковый. Он имел округлое, не знавшее бритвы лицо, томный, обволакивающий взор, полное, сдобное тело и руки с ухоженными длинными пальцами, которыми он любовался.

– Губернатор Плотников трижды отказывал нашему гей-сообществу в проведении парадов. Какое-то брутальное постоянство! Как вы, дорогой господин Головинский, относитесь к проблеме сексуальных меньшинств? – Сказав это, Ласковый отвел руку и стал любоваться своими ногтями, покрытыми розовым лаком.

– Это очень важный вопрос, стоящий в центре современной цивилизации. Все архаическое, затхлое, деспотическое стремится остановить приближение новых времен. Нового искусства, новой науки, новой философии. Человечество восстало против навязанного ему изнурительного разделения на мужчин и женщин, против диктатуры природного своеволия. Геи – лучшие из нас, они посмели восстать против ветхого Бога и совершают рывок в царство будущего. Им дано почувствовать то, что недоступно обычным людям. Они талантливы, сверхчувственны, прозорливы. Они, благодаря своей исключительности, создают невиданную литературу, пишут фантастические картины, играют небывалые спектакли. Им открывается будущее, и они добывают из этого будущего для нас, простых смертных, драгоценные открытия. А мы, в своей тупой жестокости, вместо того чтобы беречь их, лелеить, травим их, мучаем, гоним. Прометей, добывший людям огонь, был геем. Коперник, открывший симфонию планет, был геем. Колумб, приплывший в Америку, был геем. Вы хотите запретить гей-парады, так запретите Америку! Запретите огонь! Должно быть, этого и добивается губернатор Плотников!

Сразу несколько присутствующих журналистов зааплодировали, а Ласковый, сжав сочный бутончик губ, послал Головинскому воздушный поцелуй.

Пресс-секретарь Луньков, как капельмейстер, взмахивал рукой с блеском золотых часов. Поднимал то одного, то другого журналиста. Головинский жонглировал ответами, то становился серьезным и вдохновенным, то шутливым и милым. Его ответы были фантастическими. Журналистам казалось, что их пригласили на спектакль одного актера и все суждения Головинского – это розыгрыш и насмешка. Но вдруг случались галлюцинации, и пространство зала начинало сворачиваться в свиток, рождая первобытный ужас. А время теряло свою неощутимую протяженность, густело и начинало течь, как жидкое стекло. И тогда журналисты начинали догадываться, что перед ними гипнотизер и чародей.

– Позвольте вопрос, Лев Яковлевич, – поднялся Курдюков, издатель желтого листка «Все грани», тучный, неряшливый, с сальными волосами, словно он носил овечий парик. – А правда ли, что недавно на охоте вы застрелили медведицу и двух ее медвежат? Вам не жалко?

– Медведь – это образ дремучей России, ее сумрачного разума, ее берложьей истории, куда она спряталась от мира и рычит на все человечество. Тотемный зверь русского народа из мрачного медведя преобразится в солнечного льва. Это была не охота, а магическое действо. – Головинский, став суровым и беспощадным, тронул медальон на груди, где, поднявшись на задние лапы, схватились лев и медведь.