Вадим Климов - Бесплатное питание на вокзалах

Девушка провела рукой по плечу Марио, он обернулся все с той же улыбкой. Хрикичне смутилась. Сделав пару комплиментов, она рассказала, что покупает мужу куртку, но не знает ни размера, ни вообще ничего, а Мариотак напоминает ее мужа, они почти не различимы, и она просит его пройти в магазин и примерить курточку.

Карлик, разумеется, отказался, объяснив это занятостью.

— Но как же так? — удивилась девушка. — Вы уже полчаса маетесь у памятника Канатоходцам, не зная, чем заняться.

— Это так, — согласился Марио, — просто я жду невесту, с минуты на минуту она должна прийти.

Тогда Хрикичпредложила принести куртку из магазина, чтобы мерзкий карликпримерил ее, не сходя с места.

— Прямо здесь? Без зеркала? — заволновался Марио.

— А то, — ухмыльнулась донна Хрикич, — вам оно и не понадобится.

Мариовынужден был согласиться.

Девушка сразу же попросила и его куртку, утверждая, что это облегчит поиск нужного размера.

— Здесь так холодно, — сказал Марио.

— Я дам вам ватный платок!!! — успокоила его девушка.

Она сняла с себя огромный белый платок и накинула его на карличьи плечи. А потом вместе с курткой исчезла в магазине с краю площади.

Сеньора Добритапоявилась только затем, чтобы увидеть возлюбленного в непотребном виде.

— Без букета, — подумала она. — Этот Марио, он как заноза в сердце, вечно с ним что-нибудь не так. А ведь я просила, намекала сотню раз, пока толстокожий карликсоизволил понять, о чем речь.

Доведшая себя до бешенства сеньорапонеслась через всю площадь, чтобы влепить возлюбленному олуху звонкую пощечину. Оглушительную. При всех.

Но ее опередила другая.

Рядом с олухом стала крутиться какая-то незнакомка. Они заулыбались друг другу, и сеньоре Добритедаже показалось, незаметно поцеловались. Так падал свет в тот момент.

Незнакомка сняла с олуха, ее жениха, нелепый платок и помогла надеть какой-то предмет одежды.

— Подарила ему новую куртку, — подумала Добрита.

Сердце бывшей официантки разорвалось на кучки. Ноги безвольно согнулись в коленях. И она как попало повалилась на асфальт.

Никто не обратил внимания. Только наемный работник, перевозящий цветы с места на место, посмотрел в сторону свалившейся вдруг сеньоры, чтобы не задеть тележкой. Переднее колесо нырнуло в выбоину, тележка наклонилась, с нее слетели вазы, и с ног до головы женщинуокатило холодной водой.

Добрита села на асфальте, мокрая, с прилипшими к коже лепестками. А площадь сложилась пополам от хохота. Так смешно, даже наемный работник забыл про цветы и сам едва не взорвался от хохота.

По щеке сеньоры Добритыпоползли слезы. Она смотрела на смеющихся Мариос донной Хрикич.

— Как глупо, — подумала она.

А теперь немного успокоимся.

Забудьте мешанину, которую вам сдабривали все это время, наберите больше воздуха в легкие и медленно досчитайте до двадцати пяти. Это — эксперимент, после которого вы окажетесь в комнате пани Черепахи, у которой, я имею в виду пани Черепаху, сегодня выходной.

Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двадцать, двадцать один, двадцать два, двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять, вы в комнате Черепахи.

Крохотная, полтора на два метра, кладовка с низким потолком, едва хватает, чтобы сидеть на стуле, склонив голову над книгой. К счастью, Черепаха еще в молодости испортила зрение и читает, поднеся разворот вплотную к лицу.

Минимум мебели, только самое необходимое: половинка матраса, откидная полка, служащая столом, и пуфик на колесиках, используемый еще и в качестве шкафа, в нем пани Черепаха держит свои пожитки.

Комнатка освещается лампочкой, свисающей с потолка на коротком проводе, чтобы не занимать центр помещения. С лампочкой связана забавная история. Сейчас мы ее расскажем.

Однажды в гости к пани пришел Марио. Он был сильно голоден, потому что в те времена месье Жлобель практиковал наказание лишением пиши, в чем быстро разуверился: стали пропадать продукты.

Марио изворачивался как мог, намекая сотруднице, что неплохо бы выложить съестное на стол, даже если это откидная полка. Ничего не добившись, озлобленный до синевы на губах, разочарованный в пани, Марио решился на грубость.

Он стал в центр комнаты, для этого достаточно было просто встать с пуфика, поднялся на цыпочках и обхватил губами лампочку.