– Детский маршрут… Московка – Макарак… Не сплав, а водная экскурсия… Ну как же можно хотя бы раз в жизни не увидеть Белокаменный плес… пещеры, гроты, водопады… да просто Кию…
Морские волки, черти полосатые:
– Да зачем вам эти жилеты, устанете чесаться при такой жаре и гнусе… река тут шириною в два плевка, а шивер безобиднее стиральной доски…
Наверное, возможно. Когда два опытных, бывалых человека коротенькими веслами легко, непринужденно выгребают, то вправо ухая нос лодки, то влево, между камнями, своею одинаковостью, плотностью, порядком невероятно смахивающими на кнопочки трехрядки. Реки-гармошки, тальянки, немного нервно, с вызовом, но с удовольствием, красиво журчащей, вечно переливающей из пустого в порожнее.
И всем так весело в этой кадрили, лихо заворачивающей между больших и черных лбов, и уже обещание звучит:
– Сейчас пройдем порог и все, вы будете махать лопатами, Игорь и Алла, а то, наверное, стыдно вот так вот пассажирами прохлаждаться…
Под перемигивания, усмешечки, какой-то легкий недобор угла, неточный выбор траектории, пять градусов не в створ, немного лишних сантиметров не туда и скользкий капрон веревки, на которой тянулась, маневры повторяла, привязанная к корме грузовая лодка цепляется за выступ речного камня. От этого лодочку с манатками, мешками, рюкзаками сейчас же разворачивает, и ее плотная зеленая резина наглухо запирает речные узкие воротца, буксировочная веревка, в одно мгновение став якорной, отчаянно дергается и опрокидывает все и всех в весело пляшущую хищную пену.
Вначале Игорь даже и не понял, за что и как схватился, как оказался на ногах и удержался, стоя по шею в шуме и грохоте. Мимо головы ядром пронесся, тут же канув, исчезнув в кривых волнах, чей-то оранжевый рюкзак. Над головой, крутясь зеленым винтом, ахнула темная тень лодки и радостно, явно порожняя, блином запрыгала в сторону берега. И только после этих ошеломляющих, как пушечные выстрелы, самых первых свето– и звуковых эффектов Игорь не столько услышал, сколько увидел, почувствовал сопенье, фырканье и ощутил на шее груз.
Вцепившись тонкими, но жилистыми детскими руками в его широкий, совершенно неспортивный загривок, на Игоре висела Алка. Вода ее трепала и бросала, пыталась оторвать и утопить, как только что все шмотки, паспорта и жратву, но Алка не давалась. Держалась стойко, как флаг на мачте в шторм.
– Где они? Где эти? Ты видишь их? – орали где-то справа, слева, над всей рекой. Перекликались, перекрывая переливы струй и дробное биенье брызг.
Ответить, голос подать не было никакой возможности. Как не было возможности ослабить хватку, освободить хотя бы одну руку, чтобы подать, протянуть Алке.
– Ты как? – беззвучно прокричал ей Игорь. – Ты как?
И по губам прочел: «нормально».
– Нормально! – и вслед за тем улыбка, улыбка, он это видел, улыбка, как неопровержимое, самое точное физиологическое подтверждение неслышимого, но бесспорного «нормально». Можем так час простоять, и два, и три – всю жизнь. Среди всеобщего безумия, на краю пропасти, может быть смерти. Вдвоем.
И никогда, ни до того, ни после, смысл собственного существования, жизни в этом большом и неуклюжем теле, с невидимыми никому бабочками, светлячками в укрытых крепкими костями закоулках мозга, не был так ясен и понятен Игорю. Держать. Что-то невероятно легкое и праздничное. Вечно куда-то улетающее, уплывающее, и только благодаря ему, большому, плотному, устойчивому, не навсегда, не насовсем.
Через час у костра Игорь впервые в жизни испытал острое и непреодолимое желанье ударить человека по лицу. Когда один из горе-водников, расклеив мокрые страницы паспорта Валенка и демонстрируя смытую Кией печать, до полной официальной неправомочности выбеленную страничку, с улыбочкой, подлизываясь, как и все в тот день, весело объявил:
– Да мы вас ненароком развели, друзья. Можете жизнь начинать сначала.
* * *
Еженедельная планерка у Запотоцкого текла на редкость благостно. Очень может быть потому, что утром босс обнаружил у себя на подоконнике над вечной густопсовой зеленью гибискуса сразу два розовых, больших, как блюдца, граммофонных раструба.
В просторном и светлом кабинете Олега Геннадьевича, на солнечной стороне, маленький куст в белом горшочке такие парашюты раскрывал все лето, ни никогда еще два сразу спина к спине на одном стебле.
– Стерео, – удачно и непротивно даже в своем холуйском неизменном желанье как-то начальству подмахнуть по части всякого овса и силоса схохмил Полторак.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу