Олжас Жанайдаров: В середине дождя

Во время танца мы разговорились. Точнее разговорилась она — моя первая девушка любила потрепаться. Кажется, я лишь улыбался и поддакивал. Тем не менее, почему-то ей понравился. Она сказала, что я похож на молодого Аль Пачино. Потом я пригласил ее еще на пару танцев. А после дискотеки проводил домой. Так мы и стали с ней встречаться.

Она не была красавицей, но, как говорится, не без обаяния. Ее отец был военным, и она часто вспоминала те места, в которых ей довелось пожить. География действительно была потрясающей: Оренбург, Казань, Дрезден, Берлин, Варшава. Я внимал ее рассказам, и в свою очередь немногословно поведывал о своем прошлом. Обычно мы встречались после уроков, я провожал ее до дома, а потом мы гуляли в парке или шли в кино. Иногда она брала с собой подружку. Не знаю, откуда у всех девчонок эта привычка брать на свидания своих подруг. Может быть, для уверенности. Но лично мне приглашать приятелей на свои встречи с девушкой никогда в голову не приходило.

Она во всем любила порядок. Возвращались домой мы в строго назначенное ее родителями время, из алкоголя она предпочитала вино в умеренных количествах, праздники всегда отмечала в кругу семьи. Но у нее хватало ума, чтобы не быть занудой. Она была интересной рассказчицей, и с каждой встречей я проникался к ней симпатией. Я не курил, и как-то она сказала, что курильщиков терпеть не может. В этом плане я в своем окружении считался приятным исключением.

Поцеловались мы лишь через месяц. До этого я не настаивал, а она, видимо, считала, что еще рано. До меня она, как и я, ни с кем еще не встречалась. Однажды вечером, проводив ее до дома, я дольше обычного задержался на лестничной площадке перед квартирой. Мы болтали о всякой ерунде, она как-то загадочно поглядывала на меня. Я вдруг почувствовал, что она чего-то ждет. Когда в разговоре возникла пауза, я обнял ее и ткнулся губами в раскрытые губы. Это был мой первый настоящий поцелуй. Тем вечером мы целовались допоздна.

Теперь, гуляя по парку или сидя в кино, мы держались за руки. Моей подруге это доставляло огромное удовольствие, и она хватала мою руку при каждом удобном случае. Держаться за руки было действительно приятно. Будто целуешься ладонями.

Секс, случившийся позже, сблизил нас еще больше. Отдавая друг другу свое тело, мы скрепляли наши отношения, словно печатью — древний манускрипт. Я не сразу понял, что манускрипт был написан на двух разных языках.

Как-то мы сидели в кино. Смотрели фильм «Мулен Руж». Вообще, моя первая девушка обожала кино. При этом она стремилась не просто прийти посмотреть на спецэффекты, но и еще подумать над сюжетом или оценить работу актеров. Никто ведь никогда не обращает внимания на титры. Если спросить, кто поставил легендарный «Титаник», многие придут в замешательство. Моя подруга же разбиралась не только в режиссерах, но и в композиторах и даже операторах. На ее вкус можно было положиться. Именно она приучила меня смотреть качественное кино — до этого я ходил лишь на американские блокбастеры.

Так вот в кинотеатре она сказала:

— Я только что подумала… А ведь ты никогда не говорил мне, что любишь меня.

Сеанс еще не закончился, на экране пели Николь Кидман и Эван МакГрегор. Я удивленно на нее посмотрел: не столько из-за самой фразы, сколько из-за ситуации — она терпеть не могла отвлекаться от просмотра.

Я растерялся. Действительно, шел уже седьмой месяц наших отношений, а вслух я ей не признавался. Покупал романтические открытки, дарил цветы, но заветную фразу так и не произнес.

Мне с ней было хорошо. Можно ли это назвать любовью? Не знаю.

— Я люблю тебя, — сказал я.

Она долго-долго на меня смотрела, затем повернулась к экрану. И сказала, словно подумала вслух:

— Как бы я хотела, чтобы ты это говорил без подсказки.

До конца фильма мы молчали.

Тогда я и понял, что она любит меня больше, чем я ее. И этот дисбаланс в чувствах друг к другу был неизменен.

И еще я понял — для нее я все равно останусь загадкой, шкатулкой с двойным дном. Человеком, погруженным только в самого себя.

Может быть, то открытие и стало началом нашего постепенного отдаления друг от друга. Я вдруг осознал, что эта девушка может стать моей женой, что вполне вписывалось в ее рациональную систему взглядов.

Возможно, это и стало причиной нашего расставания. Одному мне было гораздо легче существовать, чем с кем-нибудь вдвоем.

Тем не менее, на первом курсе института я познакомился со своей второй девушкой. Мы учились на одном потоке и на лекциях часто пересекались. Так получалось, что мы все время оказывались рядом. Мы переглядывались и улыбались, не говоря друг другу ни слова. Симпатия у нас возникла внезапная и взаимная. Через месяц переглядываний я попросил у нее конспект лекции, которую не успел записать. Она, улыбаясь, протянула мне свою тетрадь.