Габриэль Гарсиа Маркес: Известие о похищении

В октябре 1993 года Маруха Пачон и ее супруг Альберто Вильямисар предложили мне написать книгу о том, как Маруху похитили, что ей пришлось пережить за шесть месяцев плена и какие препятствия пришлось преодолеть Альберто, добиваясь ее освобождения.

Когда значительная часть книги уже была написана вчерне, мы поняли, что это похищение нельзя рассматривать само по себе — отдельно от еще девяти, происшедших в одно время и в одной стране. В действительности речь шла не о десяти отдельных похищениях, как нам казалось вначале, а о групповом похищении десяти человек, тщательно отобранных и захваченных одной и той же организацией с одной-единственной целью.

Поняв это слишком поздно, мы начали работу заново, изменили схему изложения и переосмыслили весь материал, пытаясь установить подлинные имена всех действующих лиц этой истории и их истинную роль. Такое техническое решение диктовал сюжет, в первом варианте напоминавший непроходимый и бесконечный лабиринт. В результате отведенный на книгу год растянулся почти на три, и работа продлилась бы еще больше, если бы не постоянное активное участие Марухи и Альберто: именно их воспоминания стали центральной осью и путеводной нитью этой книги.

Я встречался со всеми главными героями книги, до которых только мог добраться, и все они с одинаковой готовностью согласились приоткрыть для меня покров своей памяти и разбередить раны, о которых, наверняка, хотели бы забыть. Их боль, терпение и стойкость дали мне мужество осилить эту долгую страду, самую трудную и печальную в моей жизни. И теперь я боюсь лишь одного: узнать, что герои книги увидели в ней лишь слабое отражение ужаса, испытанного ими в действительности. Прежде всего, это относится к семьям погибших заложниц Марины Монтойи и Дианы Турбай, и, в первую очередь, к матери Дианы, донье Нидии Кинтеро де Балькасар, общение с которой оставило во мне глубокий и несмываемый след.

Если мне и суждено быть не вполне понятым, то в этом не будет никакой вины моих помощниц, разделивших со мной всю черновую работу над книгой. Журналистка Лусанхела Артеага с упорством и находчивостью настоящего следопыта отыскала и собрала множество сведений, часто совершенно невероятных, а Маргарита Маркес Кабальеро, моя двоюродная сестра и личный секретарь, взвалила на себя перепечатку, систематизацию, проверку и сохранность материала, настолько запутанного, что мы не раз тонули в нем.

Я буду вечно благодарен главным героям этой книги и всем, кто мне помогал, за то, что они не позволили предать забвению эту бесовскую драму, представляющую собой, к сожалению, лишь эпизод того библейского холокоста, в который Колумбия погружается уже двадцать лет. Всем им, а вместе с ними всем колумбийцам — невинным и виновным,— я посвящаю эту книгу в надежде, что описанные в ней события никогда больше не повторятся.

Г.Г.М.

Картахена-де-Индиас, май 1996 г.

Подойдя к автомобилю, она оглянулась через плечо: нет ли слежки. В Боготе был вечер, пять минут восьмого. Уже час как стемнело. Национальный парк освещался плохо, и голые деревья фантастическими узорами чернели на фоне мутного, тоскливого неба. Ничего опасного она не заметила… Шофер открыл Марухе заднюю дверцу: он уже привык, что директорша предпочитает сидеть за его спиной. Беатрис открыла другую дверцу и села справа. Обе выглядели утомленными: во второй половине дня одно за другим три нудных рабочих совещания, из-за которых пришлось задержаться почти на час. Особенно устала Маруха: накануне они с мужем принимали гостей и поспать удалось часа три, не больше. С наслаждением вытянув ноги, она закрыла глаза, откинулась на сиденье и привычно распорядилась:

— Домой, пожалуйста.

Домой они каждый вечер ехали другим маршрутом — отчасти ради безопасности, отчасти чтобы избежать дорожных пробок. Комфортабельный «Рено-21» был совсем новым, и шофер вел машину жалеючи. В тот вечер удобнее было проехать по Кольцевой автостраде на север. На всех трех перекрестках они попадали на зеленый, и машин, казалось, было меньше обычного. Даже в худших условиях шоферу хватало получаса, чтобы добраться до дома Марухи на Третьей линии № 84А-42, а потом отвезти Беатрис, которая жила семью кварталами дальше.

Фамилия Пачон среди интеллигенции пользовалась широкой известностью: не одно поколение журналистов вышло из этой семьи. И сама Маруха тоже была журналисткой, лауреатом нескольких премий. Два месяца назад ее назначили директором «Фосине» — государственной компании по развитию кинематографии. Маруха и свояченицу Беатрис, врача-физиотерапевта с солидным стажем, уговорила сменить «амплуа» и пойти к ней в помощницы. В «Фосине» Беатрис взяла на себя все связи с прессой.