Габриэль Гарсиа Маркес - Известие о похищении

Время от времени узникам предлагали сыграть в карты, домино или шахматы, но журналистам не удавалось оказывать достойное сопротивление — уж больно высоки были ставки и «удачливы» охранники. Все они были молоды. Младший из охранников, лет пятнадцати, уже гордился своим дебютом — первой премией в конкурсе по истреблению полицейских: два миллиона за каждого. Однако к деньгам боевики относились с таким пренебрежением, что в первые же дни купили у Ричарда Бесерры очки от солнца и жилет за сумму, которой ему хватило бы на пять новых жилетов.

Холодными вечерами охранники покуривали марихуану и поигрывали личным оружием. Дважды оно случайно стреляло. Один раз пуля пробила дверь туалета и ранила охранника в колено. В другой раз охранник, случайно услышав по радио обращение папы Иоанна Павла II, призывавшего освободить заложников, возмутился:

— А этот сукин сын чего лезет?

После такого оскорбления папы его напарник в бешенстве вскочил с места, дело чуть не дошло до перестрелки, и пленникам пришлось их разнимать. Но кроме этого случая, Хэро Бусс и Ричард старались ни во что не вмешиваться и не лезть на рожон. Что касается Орландо, то он уже давно считал себя третьим лишним, а потому отводил себе первую строчку в списке смертников.

Через некоторое время журналистов разбили на пары и разместили в трех помещениях: Ричарда с Орландо, Хэро Бусса с Хуаном Виттой, а Диану с Асусеной. Первую пару среди бела дня провезли на такси через оживленный торговый центр, невзирая на то, что их разыскивали все секретные службы города. Под охраной четырех боевиков узников разместили в недостроенном доме, в комнате без электричества размером два на два метра, больше похожей на карцер, рядом с грязным туалетом. Все спали на полу на двух матрасах. В соседней запертой комнате прятали еще одного заложника, за которого, по словам охранников, требовали многомиллионный выкуп. Это был грузный мулат с массивной золотой цепью на шее, его держали в полной изоляции со связанными руками.

Диана и Асусена провели большую часть плена в просторном, комфортабельном доме, принадлежавшем, наверное, какому-то высокому начальству. Женщины обедали за одним столом с хозяевами, принимали участие в семейных беседах и, если судить по дневнику Асусены, слушали свежие диски Росио Дуркал и обсуждали Хуана Мануэля Серрата [3] Дуркал , Росио — театральный псевдоним испаской певицы и актрисы Марии де лос Анхелесде лас Эрам Ортис. Серрат , Хуан Мануэль (р. 1943) — испанский (каталонский) писатель. . В этом доме Диана увидела телевизионную программу, снятую в ее квартире в Боготе, и вспомнила, что сунула куда-то ключи от платяного шкафа — то ли за коробку с аудиокассетами, то ли за телевизор в спальне. Вдобавок выяснилось, что в спешке, отправляясь в это фатальное путешествие, она забыла запереть домашний сейф. «Дай Бог, чтобы никто не успел сунуть туда свой нос»,— написала она в одном из писем к матери. Через несколько дней, наткнувшись на какую-то телепередачу, она услышала успокаивающий ответ.

С появлением в доме заложниц уклад жизни хозяев не изменился. Как и прежде, к ним часто приходили какие-то гости, относившиеся к пленницам как к членам семьи и приносившие им значки и открытки с изображением святых чудотворцев, способных помочь обрести свободу. Гости приходили целыми семьями, с детьми и собаками, которые резвились по всем комнатам. Зато погода совсем не радовала. В редкие солнечные дни пленницы не могли выйти позагорать из-за каменщиков, постоянно работавших поблизости. Возможно, это были переодетые охранники. Диана и Асусена сфотографировали друг друга сидящими на кроватях и не обнаружили у себя каких-либо внешних изменений. На другой фотографии, сделанной через три месяца, было видно, что Диана осунулась и постарела.

Узнав о похищенных 19 сентября Марине Монтойя и Франсиско Сантосе, Диана сразу поняла, что захват ее журналистской команды представляет собой лишь эпизод гигантской политической операции, призванной подтолкнуть правительство к определенным законодательным решениям. Дон Пачо вскоре сам подтвердил это предположение, рассказав о составленном списке избранных журналистов и чиновников, которых наркомафия похитит в случае необходимости. Тогда Диана тоже начала вести дневник, служивший ей не только для записи фактов, но и для поддержания душевного равновесия и трезвой оценки событий. Она записывала туда все: тюремные анекдоты и политический анализ, бытовые наблюдения, воображаемые диалоги с родными и обращения к Богу, Деве Марии и Иисусу Христу. На нескольких страницах — полностью переписанные «Отче наш», «Аве, Мария» и другие молитвы — свидетельство более тесного, письменного общения с Господом.