Вот что мне в ней нравится - никаких колебаний и рефлексии. "Я дерусь, потому что дерусь!" Наверное, это правильный подход. Я и сам так тоже мог когда-то.
Я провел рукой по гладкой коленке, Алиса хихикнула и заерзала. Ощущения прекрасные, а то, что за бортом плещет вода и корпус судна поскрипывает, лениво переваливаясь на волнах, скрадывает звуки и шорохи.
- Но ты же не это на самом деле хотела спросить, правда? - поинтересовался я между делом, ведя неторопливую осаду алискиных шорт, из которых она напрочь отказалась вылезать на ночь.
Она коротко, резко вздохнула.
- Перестань, ну все же вокруг, я так не... Ну стой... Ну черт, да - меня другое беспокоит... Подожди, это важно!
Последнее прозвучало уже в голос. Я отвлекся от неподатливой пуговицы и прислушался.
- Саш, слушай... с тобой точно все в порядке?
- А что, не похоже? - я вернулся к шортам. - Ориентация не изменилась, организм вроде бы тоже не подводит - о чем речь?
- Я не о том... У тебя не было снова того, что... Ну, о чем предупреждала тогда Виола?
Я остановился. Очень аккуратно убрал руки от Алисы. Хрустнул пальцами.
Это было именно то, о чем предупреждала Виола. Однообразные, повторяющиеся кошмары по ночам, гиперактивность и повышенная возбудимость в течение дня. Чуть позже к этому прекрасному букету должны добавиться галлюцинации, утрата речевых функций и кратковременной памяти, и еще много других замечательных вещей. Явные признаки приближающегося выгорания нервной системы. Фокус был в том, что лекарство, помогающее купировать приступы, как тогда, в лагере, у нас было - Виола выдала пухлый флакон. Вот только мы его с собой не взяли, оставили дома, на берегу. Как-то не пришло в голову, что понадобится.
А сколько мы еще пробудем в море, известно, конечно, только Господу богу, да еще, может, Датчу, как первому после него. День, два, три - а за это время может случиться разное, и совсем не факт, что мне удастся с ним справиться.
Словом, очень может быть, что этот рейс и вправду окажется для меня довольно грустным.
- Конечно, нет, - беззаботно сказал я и снова дал волю рукам. - Ничего такого. Просто сон на новом месте - ну, ты сама должна помнить - очень способствует... Так, а сейчас немножко приподнимись... вот так, и зачем тебе эти шорты, не нужны они вовсе...
- Ну что ты делаешь, услышат же...
- Не услышат, - уверенно прошептал я. - Мы будем тихо-тихо... и очень, очень осторожно... как ежики.
- Саш, ты точно...
- Точно-точно, - заверил я, опрокидывая ее гибкое, ждущее тело на спину, и ища в темноте шепчущие что-то губы, - На сто процентов... даже на сто двадцать... а то и больше. Сама сейчас убедишься.
- Я... уже чувствую.
Спать совершенно не хотелось.
Воспоминаниями о той проигранной войне я был уже сыт по горло.
***
"Шел как-то человек по ночной дороге, ведущей в Город Солдат, его мундир был чист и опрятен, а воротник застегнут на все пуговицы. То был человек, известный любому грешнику, старый генерал, спускавшийся когда-то в самое пекло ада, с лицом, опаленным надсадным ревом его пушек."
"Все знают, зачем он идет в Город Солдат, об этом шепчут небеса, и люди закрывают ставни своих домов, в страхе прислушиваясь к песенке, что он насвистывает. Он всегда поет свою любимую песню о грошах, что он заплатит любому желающему, а потом его кулак обрушивается на чью-то дверь - одну, вторую, третью. Все знают, что он будет делать в Городе Солдат - он уже не раз бывал здесь".
"И нет другого выбора, с ним нельзя договориться или добиться уступки - придется отдать кого-то из своих, и все для того, чтобы спасти своих родных, да и себя самого. Нынче пришла та самая ночь, когда нужно сделать выбор, кто из твоих сыновей останется дома, а кого заберет дьявол. Тот самый, что идет сквозь Город Солдат, и чьи сапоги взрезают сейчас снежный наст на дороге".
Музыка гремела из старенького кассетника, подвешенного у гамака на дереве. Черноволосый, бородатый человек в панаме и защитного цвета штанах, лежащий в гамаке, протянул руку и прикрутил громкость.
- А ничего так песенка, - одобрительно заметил он, ни к кому специально не обращаясь.
Человека звали Хойт, Билл Хойт, и он был обыкновенным наемником из отряда таких же, как он, набранных со всех стран мира, сейчас временно квартирующих на острове Мак в Сиамском заливе. Личность и цели работодателя таких вот "диких гусей" интересовала в последнюю очередь, лишь бы деньги платили исправно, а задачи ставили хотя бы умеренно выполнимые. Ну и, в идеале, чтобы вокруг был хороший климат, не пустыня Сахара и не Антарктида с ее чертовыми пингвинами.
Читать дальше