Александр Бирюков - Длинные дни в середине лета

— Это вы директор?

— Слушаю вас.

— Объявление у вас висит про учениц. Возьмете?

— Ученицей? Знаешь, я замотался, не успел пообедать. Пойдем кофейку погоняем.

Они пошли через весь магазин в кафетерий, директор поставил на столик две чашки, тарелку с пирожками.

— Налетай. Пирожки у нас толковые.

Наташка набросилась на пирожки, а он только прихлебывал кофе.

— Да, работать тебе нужно. Сколько дней бродишь?

— А вы откуда знаете?

— Вижу. Я ведь в торгашах недавно. А до этого пять лет вот с такими гавриками возился. Что же делать с тобой, а?

— Возьмите, и все.

— Возьмите! Вот посмотри на них, — директор обернулся и показал на длинный прилавок, за которым стояли девушки в одинаковых халатиках. — Хороши, а?

Наташка улыбнулась.

— Хороши! — ответил директор. — Красавицы. А я ночей не сплю — недостачи. Почему? Не знаю. Ведь золото, а не девчонки. Все по комсомольским путевкам пришли. И наставницы у них золотые, на лучшем счету в управлении. Вся бухгалтерия в порядке. И недостачи. Думаешь, они что-нибудь зарабатывают? Только успевают гасить. Почему?

— Вы ешьте. После разберетесь.

— Ты говоришь — и все. Разве это так? Вот я тебя возьму — и опять недостача. Ты к ней пальцем не приложишься, а думать будут на тебя. Прошлое разве утаишь? И я буду думать. А что мне делать? Должен же я понять. А ты говоришь — и все. Совсем не все. Ты, наверное, и украсть можешь?

— Могу.

— На завод тебе надо.

— Там тоже воруют.

— Там соблазна меньше. А тут разве устоишь?

Директор выбил чек и принес еще тарелку пирожков.

— Ешь, — сказал он, — и не сердись. Я ведь не хочу тебя обидеть. Я просто не могу тебя взять.

— Ладно, вы со своими разбирайтесь. Я устроюсь где-нибудь.

— Нет, погоди. Дай мне месяц, а лучше — два. Я за это время или разберусь, или прыгну к чертовой матери с пятого этажа. Через два месяца приходи. Обязательно возьму. Ты не бойся, я разберусь.

— Конечно, — сказала Наташка, — я вам тогда за пирожки отдам.

Вечером Наташка, как и четыре дня назад, стояла на Пушкинской площади. Как и тогда, крутилась обычная карусель свиданий. Наташка никого не ждала. Она и сама не знала, зачем пришла сюда. Люди около нее сменялись, как будто сдавали вахту, и это мелькание раздражало Наташку. А на одного фраера даже смотреть было смешно — в клетчатой рубашке навыпуск (сейчас такие только деревня носит), с желтыми цветочками. Кто к такому подойдет? Но парень вдруг повернулся к Наташке и протянул цветы.

— Прекрасный вечер, — сказал он, — правда?

— Зачем мне желтые? Это к разлуке.

— Без разлук не бывает и встреч.

— А мне никто не нужен.

— Никого не ждете?

— Тебя дожидалась.

— И вся любовь. А то ломаешься.

— Возьми свои цветочки и катись.

— Даже неудобно получается. Я вам подарил.

— Кавалер! Нужен ты мне очень!

Наташка швырнула цветы на асфальт и пошла. На углу она просто так обернулась. Парень шел за ней, сунув руки в карманы.

— Эй, — крикнул он, — погоди!

Наташка пошла быстрее, но парень не отставал. Тогда она побежала, расталкивая плотную, теплую толпу. Около «Минска» она перешла на шаг, запыхалась. Но парень был совсем рядом — это она чувствовала. Она обернулась, вздернула подбородок. Парня не было. Она очень удивилась. Куда он делся? Постояла, подождала. Но парня не было. Она пошла к Маяковке.

— Привет! — сказал парень, появившись как из-под земли. — Еще побегаем?

— Ты хочешь, чтобы я милицию позвала? Отстанешь ты или нет?

— Нет. И не бегай.

— Ну и дурак. Кто тебя умным назовет?

— А мне-то что?

Наташка пожала плечами и пошла.

— Девушка! — сказал парень, он шел чуть сзади. — Почему вы не хотите познакомиться?

— Я на улице не знакомлюсь.

— А где же я мог вас еще увидеть? Может, в кино пойдем? Леонов такое вытворяет — повеситься можно. Это очень невежливо — не отвечать, когда к вам обращаются.

— А я не хочу вешаться, понял?

Парень отстал, но все еще шел за Наташкой, и вдруг она поняла, что он вот-вот плюнет и уйдет. Она остановилась. Парень тоже остановился. Так они стояли и смотрели друг на друга, а люди шли, встревали своими головами, плечами, бюстами. Но казалось, что этих людей и нет вовсе, а они — Наташка и этот парень — только вдвоем.

— Ну пойдем! — сказала Наташка. — Чего ты стоишь?

Парень подошел, он хотел взять ее под руку, но Наташка прижала локоть.

— Ты чего? — спросила она. — Думаешь, закадрил?

— С тобой не соскучишься. В цирк ходить не надо.