Александр Бирюков - Длинные дни в середине лета

Но ведь нужно будет куда-то ехать. Скорее всего симпозиум организуют в каком-нибудь Занюханске, и Наташка, конечно, сразу выдвинет возражения: «Я не хочу оставаться одна. Кто мне будет помогать? Или ты хочешь, чтобы я с Обратно бегала по магазинам?» Симпозиум накроется. А было бы совсем неплохо попасть на какую-нибудь такую толковищу в Ленинград.

Прошлой осенью, еще до рождения Обратно, Юра был в командировке в Ленинграде. Тогда он только получил спектроскоп и не знал, как к нему подступиться, а в Ленинграде на таких уже работали вовсю. На одном ленинградском заводе Юру прикрепили к тихому и добросовестному Васе, и этот Вася десять дней без выходных вдалбливал в него методику. На одиннадцатый Юра сказал: «Писец! Дальше сам разберусь. Надо выпить за трудовые успехи».

Вася был не против, но сказал, что уже назначил свидание с женой, а позвонить ей на работу нельзя — не зовут. Поэтому заведение выбрали недалеко от того места, где они должны были встретиться.

Было это у черта на куличках; заведение весьма посредственное. Но до прихода Аллы они приняли под холодную закуску граммов по двести, и стало ничего. Потом Вася появился с рыженькой вертлявой девкой, которая для начала состроила Юре глазки. А он то ли сразу купился, то ли потому, что соскучился по женскому вниманию — Наташка была на восьмом месяце, но скорее всего просто потому, что двести граммов без должной закуски сделали свое черное дело, расшиковался, заказал шампанское, коньяк, фирменное филе.

Вышли они уже в двенадцатом часу совсем тепленькие. Темень в этих захолустных переулках была жуткая. Вася ушел вперед, за такси, а он остался с Аллой и у какого-то столба обнял ее. Что столб был, он хорошо запомнил, потому, что она шагнула назад, и он прижал ее к ребристому столбу и обхватил сзади руками, чтобы ей не было больно, а она, закинув голову, ответила влажными губами.

Потом все продолжалось в машине. Они сели на заднее сиденье, а Вася впереди. Юра сразу же нащупал ее колени, они раздвинулись, пропуская его руку, и сомкнулись. Подол Алла придерживала, чтобы не задирался. Но Вася все-таки увидел и сказал: «Портфелем бы хоть закрылись, черти!» — и передал им свой тяжеленный сундук. Он все рассказывал про свою работу.

Когда они наконец доехали, Алла сказала: «Пойдем к нам. Я сварю кофе», и Вася, который к концу дороги то ли задремал, то ли обиделся, подхватил: «Пойдем, старик. Это она здорово умеет!» Но Юра отказался — кто его, этого Васю, знает, может, он нарочно терпел в машине, чтобы дома устроить бенц. Да и ее поведение было подозрительным.

— Мы выйдем, Вася. А ты подержи машину, — сказала Алла, Юра полез вслед за ней. — Я попробую его уговорить.

Было сыро и холодно. Девятиэтажная башня стояла, уже совсем темная, под ногами еле угадывалась мокрая асфальтная дорожка.

— Ты боишься? — спросила Алла, когда они зашли в подъезд. — Он сейчас заснет и утром ничего не вспомнит.

— Давай утром, — сказал он, не в силах совладеть с собой, — скажи адрес.

— Позвони. У нас дома есть телефон, Я возьму отгул.

Она записала номер ему в книжку, и он, не прощаясь, выскочил на улицу. Такси Вася все еще держал.

Утром ему было противно и стыдно. Особенно стыдно за то, что деньги, которые он вчера истратил, предназначались на шмотки для ребеночка. Жили они тогда не лучше, Наташка эти самые тридцать рублей скопила черт знает какими хитростями. И он просадил их на малохольного Васю и его рыжую прости господи. Бедный Вася, она, наверное, на каждого встречного так вешается и специально придумала, что на работе ее к телефону не зовут, чтобы муж не мог контролировать, где она крутится.

В то утро ему до слез захотелось скорее очутиться дома, прижаться к располневшей Наташке, положить руку на ее твердый живот и всем, чем он сможет — бешеной халтурой для реферативного журнала, мытьем полов, походами в кино не реже чем раз в неделю с обязательными последующими обсуждениями увиденного, — ну, всем-всем искупить свой ленинградский грех.

Но до Наташки было далеко, самолет улетал только вечером, а чувства требовали немедленной реализации, и он яростно зачеркнул в записной книжке пляшущие цифры — номер телефона. Потом, в самолете, он еще раз достал книжку и увидел, что паста в ручках у Аллы и у него была разная. При спектральном анализе цифры вылезут как миленькие.

— Стоишь? — спросила Наташка, подходя с Обратно на руках. — И где же твое такси?

— А где твой вертолет?

— Вот он, — сказала Наташка, подавая ему Обратно, — а сейчас будет и такси.