Лина Данэм: Я не такая. Девчонка рассказывает, чему она «научилась»

Книга «Получи все сразу» делится на части, каждая из них — экскурсия по одной из областей жизни женщины, считавшихся неприкосновенными: диета, секс, тонкости брака. И хотя шизоидные теории Хелен абсолютно противны моему четко феминистскому воспитанию, мне понравилось, что она без стеснения делится собственным опытом, начиная с выведения прыщей, и как бы говорит нам: «Смотрите, счастье и довольство жизнью доступны всем». В процессе она открывает свою личную слабость (я не забуду пассаж про объедание пахлавой), но, возможно, я ее недооцениваю, и на самом деле это не беда, а дарование.

Когда книга «Получи все сразу» попала мне в руки, я еще не понимала, какое место она занимает в каноне жанра. Я не знала, что о Хелен Гёрли Браун писали и спорили женщины, на которых я буду ориентироваться в жизни, например Глория Стайнем и Нора Эфрон. Или что она была бельмом на глазу и для феминисток, и для полиции нравов. Что она до сих пор жива и ей под девяносто [3] Хелен Гёрли Браун ушла из жизни в 2012 г. , что она до сих пор втюхивает убогим свой фирменный рецепт неомрачимой жизнерадостности. Я знала только одно: она нарисовала яркую картину жизни женщины, которая когда-то была серой мышкой — некрасивой, невыразительной, неразвитой. Она верила, что в конце концов серые мышки, никем не замечаемые и нелюбимые, преодолеют себя и восторжествуют. Позиция Хелен, абсолютно эгоистическая, подходила мне как нельзя более. И может быть, благодаря поучениям Хелен сложится сильная, уверенная и даже сексуальная женщина, да-да. Сложится, а не родится. Может быть.

По мне, никого нет бесстрашнее человека, который заявляет, что его историю должны услышать все. Особенно если это женщина. Мы много работали над этим и многого добились, но по-прежнему со всех сторон нас убеждают, что наши переживания не стоят и гроша, мнения никого не интересуют, а истории недостаточно серьезны и оттого малозначимы. И вообще, женские автобиографии — всего лишь упражнение в тщеславии, и мы должны понимать, что это новый для нас мир, то есть сидеть и помалкивать.

Но я хочу и, более того, должна рассказать о себе, иначе я сойду с ума. Рассказать о том, как через «боюсь» и «противно» я привыкала к своему повзрослевшему телу. Как позволяла тискать свой зад на стажировке, чтобы увереннее чувствовать себя в толпе пятидесятилетних дядек. Как явилась на званый вечер с красным и распухшим от насморка носом. Сознательно терпела от мужчин то, чего терпеть не стоило. Хочу рассказать о маме, бабушке, о первом парне, которого полюбила (он оказался наполовину геем), и о первой девушке (потом она стала мне врагом). И если мой опыт хоть как-то облегчит вам черную работу или убережет от таких сексуальных отношений, когда вы предпочитаете не снимать кроссовок в процессе — вдруг захочется сбежать, — значит, все мои ошибки были не зря. Предвижу, мне станет стыдно, что я вознамерилась давать вам советы, но зато и радостно, если благодаря мне вы не купитесь на дорогую соковую диету или не возьмете на себя вину за то, что ваш партнер идет на попятный, робея перед ясностью вашей миссии на земле. Нет, я не сексолог, не психолог и не диетолог. Я не многодетная мать и не успешная владелица магазина нижнего белья. Но я страстно хочу получить все сразу, и то, что вы прочтете дальше, — обнадеживающие вести с линии фронта.

Когда мне было девять, я написала обет целомудрия на клочке бумаги и съела его. Оранжевый фломастер от моего лица обещал, что я останусь девственницей, пока не окончу школу. Мне это казалось важным: во-первых, я знала, что маминым сроком было лето перед поступлением в колледж; во-вторых, Энджеле Чейз [4] Героиня американского молодежного сериала «Моя так называемая жизнь» (1994–1995). пришлось туго в той ночлежке, куда старшеклассники бегали совокупляться. И если взять критерием отношение к печеночному паштету — а недавно я объелась им до рвоты, — то моя сила воли оставляет желать лучшего. Простой решимости могло не хватить, чтобы удержать меня от раннего вступления во взрослую жизнь, поэтому я задокументировала свою клятву на бумаге и попросила маму подписать. Она отказалась: «Ты не знаешь, с чем столкнешься в жизни, а я не хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой».