Юлия Добровольская - Голос ангела [cборник]

— Ее.

— А твоя хрущоба?

— Продали.

— Неплохо, поди, продали? У тебя ж там такое было — не разберешь сразу, куда попал…

— Неплохо.

— А жигуль?

— Тоже.

— Лева, не рассказ, а песня! Где твоя рыжеволосая Анна?

— В отпуске.

— А ты?.. Ладно, не темни — разошлись?

— Да нет, все о’кей, как ты выражаешься… Налей водки… в стакан.

— Так… Мужик, ты если о’кей говоришь, так у тебя физиономия отставать не должна… А у тебя на ней фигня какая–то нарисована, а не о’кей.

Виктор озадаченно смотрит на Льва и наливает ему в стопку. Тот переливает в стакан и доливает до половины. Выпивает как воду.

— Дай сигару.

— На! Ты хоть курил их?.. Не затягивайся сильно.

Лев закуривает. Откидывается на спинку дивана, с наслаждением выдыхает густой дым в потолок и говорит будничным тоном:

— Анна в больнице… умирает от рака.

Виктор присвистнул:

— Прости, мужик… Неожиданно…

— Прощаю.

Лев наливает еще водки — себе и Виктору.

— Ну, будем! — Выпивает, не дожидаясь друга, затягивается.

— Э, ты полегче, закусывай давай. И про Анну живо все по порядку! Рак чего, когда началось, что сейчас?

— Почка правая… Зимой заболела, в апреле положили на химию. Не помогло… — Снова выпивает и затягивается. Его на глазах развозит. — Сейчас на наркотиках…

— Что колют?

— А фиг его… Сегодня сменили… она бредит… я чуть не рехнулся… думал, все… Нет моей Белки.

— При смене это бывает… Так, завтра… а, елки, уже сегодня — едем к лечащему. Я беру это в свои руки.

— Ты что, онколог? Ты ж дантист…

— Я, Лева, врач! И связи у меня не где–нибудь, а в крупнейшей мировой клинике.

— А мне бы очень пригодились твои связи с аптекой за углом… ик!

— Не понял.

— Налей! Я тебе гени… ик! гениальный план расскажу… ты ик! в этом плане записан… поможешь мне его астюстествить… ик!

— Хватит пить! Что за план?

— Хочу увезти Белку на какие–нибудь Багамы… кстати, посоветуй, а? ик!

— Посоветую. Дальше?

— А дальше… мы живем там, сколько нам оттуда, — показывает пальцем в потолок, — спустят… И ти–и–ик! ти–и–хо уходим вместе. Помнишь Грина: они жили долго и счастливо… мы жили недолго и счастливо… Мне нужно лекарство. Денег у нас куча… Хочешь — квартиру оставлю… Все равно ик! пропадет…

— План архигениальный! Ты уже и Белке… Анне рассказал?

— Не–е–а… он мне только сегодня в голову стукнул.

— Надо бы тебя в другое место, да посильней! Все, ложимся, перекемарим и поедем… Где мне можно лечь?

— Где хошь… три комнаты — выбирай. — Пытается встать, снова плюхается.

— Тебя отвести?

— Я сам… ик! Полотенца, простыни, халаты — там в шкафу…

Вторая половина дня. Лев в одних шортах, с мокрыми волосами делает уборку квартиры. Звонок телефона.

— Да? Витька, ну ты даешь. Если бы не остатки на столе, я бы решил, что у меня крыша съехала… Ага. В пять жду.

Некоторое время спустя.

Лев сидит в гостиной на диване. В своем обычном одеянии — джинсы, рубашка в клетку, жилет. Перед ним на столе несколько тетрадок. Одну из них он читает.

Звонок в дверь.

Лев открывает с тетрадкой в руке. На пороге Виктор.

— Привет, проспался?

— Ладно тебе, заходи. Чай, кофе? Может поешь?

— Что–нибудь по–легкому. Мотался весь день, присесть некогда было. Что это ты читаешь?

Идут в кухню.

— Анна мне письма такие пишет.

— Так, про Анну. У меня в Лозанне друг есть. Альгис. Бывший наш — он ребенком туда попал с родителями… из Литвы… мать русская… Они обрадовались нам, как родным… ну мы и дружили. Так вот, он — профессор. Онколог. Зав клиникой онкологии. По злой иронии судьбы его жена десять лет назад заболела раком. По доброй иронии он ее вылечил… и еще многих вылечил, между прочим. У них там лечение начинается с установки на выздоровление… а не на лечение. А это — великая сила, Лева. Едем сейчас к лечащему. Я представляюсь кузеном Анны, доктором… не важно каким, прошу историю болезни, факсую ее Альгису. Жду ответа с резюме. О’кей?

— М–м–м…

— А твою гени–ик! — альную идею мы отложим про запас. О’кей?

— Кей о.

Лев и Виктор подходят к гардеробу. Нянечка, не дожидаясь просьбы, говорит:

— А ваша жена гуляет.

— Прекрасно. Спасибо.

Они идут по главной аллее. Лев замечает в стороне сидящую на скамье Анну. Она сидит с тетрадкой на коленях и с ручкой в руке. Глаза закрыты, лицо она подставила лучам закатного солнца. Ее темно–рыжие волосы, рассыпанные по плечам, сияют огнем.