Алексей Славич - Орднунг

— А по–моему, ему не нравится, что мы встречаемся.

Константин вздохнул.

— Ир, ты нормально работаешь? Косяки есть?

— Нормально! Нету косяков! Ну, серьезных — нет!

— Вот это единственное, что Мишу реально волнует.

— А это очень позорно — не знать, что такое агония и торнадо?

— Что такое торнадо, я и сам не помню, — пожал плечами Константин. — Кстати, когда ты воду заказывала, — надо говорить не «с газами», а «с газом».

— Не надоело деревенскую дурочку шлифовать? — прищурилась Ирка.

— Ну чего ты, малыш, — взял Константин ее за руку. — Я ж любя и с заботой…

— Ну, ясно, эскорт–девочка должна быть на уровне, — огрызнулась Ирка, но уже размягченно и руку не отняла. — Жена у тебя высококультурная — так и меня решил подтянуть?

— Еще раз прошу тебя жену мою не трогать, — жестковато сказал Константин. — А отношения наши с тобой неужто у тебя действительно с блядками ассоциируются?

— Да нет, — помолчав, задумчиво усмехнулась Ирка. — Относишься ты ко мне хорошо. Типа, серьезно. Прям охота попроситься к тебе в эти… типа, в младшие жены. Ребеночка рожу тебе. А?

— Рожай, — серьезно кивнул Константин.

— Я ведь должна, — развеселилась Ирка, — как маркетолог заботиться о корпоративном имидже! А тут аптечный олигарх областного масштаба — и всего одна жена с всего одним ребенком! Непорядок!

— Ладно, маркетолог, — хмыкнул Константин и глянул на часы. — Доедай.

— Ой–ей–ей, звиняйте, хозяин, — округлив глаза, комически испугалась Ирка. — Понятно дело, орднунг есть орднунг, обеденный перерыв — он одинаковый для всех, ща быстро дохлебаю…

Поужинать и переночевать Константин в тот день для разнообразия пригласил Ирку в местный отель с претензией на четыре звезды, недавно вошедший в какую–то из глобальных гостиничных сетей. Первые их с Иркой встречи проходили именно здесь — и до сих пор ночь в этом отеле, похоже, носила для Ирки оттенок некой дополнительной романтики. Во всяком случае, ей явно нравились эти приглашения — хотя она как бы мимоходом ужасалась ценой номера («Семь тыщ! Это ж почти мамкина пенсия!») и отмечала необязательность этих трат при наличии квартиры, которую Константин ей снимал («А может, домой пойдем?»).

За ужином Ирка, поймав его взгляд, серьезно спросила:

— Ты правда не против, чтобы я родила?

— Правда, — кивнул Константин и улыбнулся.

— Тогда давай не будем пить вино, ладно?

В постели Константин ощутил странноватое умиление и даже как будто волнение. Вроде бы совсем как обычно Ирка тихонечко вздыхала и поскуливала, запрокинув голову и крепко вцепившись в его левую руку, — и все–таки чудилось ему, что ощущает он ее как–то остро и по–новому…

…И тут, в самый неподходящий момент, когда возбуждение стало нарастать, а дыхание Ирки участилось и стало хриплым, — в дверь требовательно и настойчиво постучались.

Константин попытался этого не заметить. Но через полминуты стук повторился еще более настойчиво.

— Б-блядь, с-суки! — прочувствованно высказался Константин, оторвался от Ирки и, не затрудняя себя одеванием, подскочил к двери и рывком ее распахнул.

В коридоре стояла совсем молоденькая девица в униформе отеля и, старательно улыбаясь, в позе вроде книксена держала в протянутых руках блюдо с фруктами.

— Ой! — взвизгнула она, увидев голого Константина, и до упора отвернулась, не меняя, однако, позы.

— Какого хуя, — задушевно поинтересовался Константин, — ты ломишься в номер на ночь глядя?!!

— Ну, это… — испуганно и плаксиво зачастила девица, — порядок у нас, типа, такой… по средам фруктовый комплимент от отеля… и шоколадка…

— В одиннадцать ночи комплимент от отеля?!! — взревел Константин.

— Ну, это… днем вас, типа, не было, а телефон в номере выключен, предупредить я не могла… — и девица расплакалась.

Константин мрачно посопел, с треском захлопнул дверь, тяжело прошел в номер и упал в кресло.

А Ирка закатилась хохотом, с трудом выдавливая из себя между приступами:

— И тут… типа, орднунг… всюду… типа, орднунг… ой, не могу…

Когда Константин вспоминал потом эту ситуацию, ему самому становилось смешно и он не мог понять, что на него нашло. Но в тот момент Иркины смехуечки что–то в нем перемкнули — и он, одновременно сам изумляясь своей реакции, но не в силах сдержаться, злобно–истерически прошипел сквозь зубы:

— А ну пош–ш–ла отс–сюда н-на хуй!!!

Ирка мгновенно замолчала, вытаращилась на него, затем вскочила, сгребла одежду, метнулась в ванную одеться — и, ни слова не говоря, выскочила из номера…