Владимир Гурвич - И корабль тонет…

Марина едва заметно пожала плечами.

— Иногда люди чего-то знают, а вот, как и почему они этого не знают.

— Я ненавижу произвол во всех его проявлениях. А для отца — это совершенно нормально.

— Его уже не изменишь. Лучше помирись с ним. Ваше противостояние бесполезно.

— Ты как-то странно заговорила.

— Ты думаешь. — Марина задумалась. — Может быть. Я хочу пойти прямо сейчас к Ромову.

— Зачем? — изумился Филипп.

— Нам надо объясниться.

— Но о чем ты собралась с ним говорить?

— Я же сказала, еще не знаю. Посмотрим.

— Я с тобой.

Марина отрицательно покачала головой.

— Нет, я сама. Это нисколечко не опасно.

Марина поспешно вышла из каюты, ей было не просто находиться там вместе с Филиппом. Она вдруг поймала себя на том, что не знает, о чем и как с ним говорить. Они словно поют одну мелодию в разной тональности.

Ромов, увидев Марину, даже оторопел. После своей попытки ее убить, он старался обходить бывшую любовницу стороной.

— Можно войти? — спросила Марина.

Ромов посторонился и пропустил Марину. Она внимательно осмотрела каюту и невольно сморщила носик; когда они жили вместе, такого беспорядка тут не было. А сейчас даже сесть негде.

Марина не без труда примостилась на краешке стула, на котором высилась целая горка одежды. Ромов все также стоял неподвижно и даже не сделал попытку ее убрать.

— Зачем ты пришла? — вдруг спросил он.

— Захотелось поговорить.

— О чем?

— Не знаю.

Глаза Ромова расширись от возмущения.

— Это как понимать?

— Не сердись, ладно. Я попытаюсь объяснить. Сначала себе самой, потом — тебе. Точнее, одновременно.

Ромов пристально посмотрел на Марину, уж не издевается ли она над ним.

— И как будешь объяснять?

— Ты не должен меня бояться. Ведь ты это делал не со зла. Я знаю, ты не так уж плохо ко мне относишься. Это было что-то вроде помутнение рассудка. Ведь так?

Ромов не совсем уверенно кивнул головой, он никак не мог понять, куда она клонит. И зачем вообще пришла?

— Вот видишь, я так и думала. Просто деньги помутнили твои мозги. Я же помню, как много мы беседовали о них, это была бесконечная тема. Мы могли о ней говорить с утра до вечера.

— Потому что их никогда не было.

— Не думаю. Если бы они у нас были, мы все равно беспрерывно говорили бы о них. Это такая навязчивая идея. Я тоже еще недавно думала, что постоянно думаю о деньгах, потому что их нет. Но тут о них думают и говорят все: и те, у кого они есть и те, у кого их нет. И только Андрей Васильевич о них не думал. Вернее, он думал, но исключительно из-за сына. А не болей он, то вообще не обращал бы на них внимания.

— Он не похож на всех нас, у него все по-другому.

— У нас тоже может все быть по-другому.

— Это как?

— Так как у них.

На лице Ромова промелькнула презрительная ухмылка.

— Ты записалась в их веру?

— Нет, — смутилась Марина. — Я вот думаю… — Она вдруг замолчала.

— И о чем думаешь? — поинтересовался Ромов, не дождавшись продолжения.

— Если бы я знала о чем, — вздохнула Марина.

— Д а о чем тебе думать, ты будешь скоро богатой дамой.

— Да, может быть, — пробормотала Марина. — Но я пришла, чтобы сказать тебе совсем другое. Я не хочу, чтобы ты думал, что я тебя ненавижу или отношусь как-то в этом духе.

— А что я должен думать? — слегка насмешливо произнес Ромов.

— Считай, что я тебя простила, и между нами нет никакой вражды.

— Ты это серьезно? — недоверчиво посмотрел на нее Ромов.

— Да. Я вижу по тому, что происходит на яхте, ненависть бесплодна. Она только все уничтожает. Сначала я хотела тебя просто убить. Но потом что-то случилось во мне. Ты же сценарист, ты должен хорошо представлять такие вещи.

— Я представляю, — не очень уверенно произнес сценарист.

— Тогда ты меня должен понимать. Нужно гасить возникающую в душе злобу. Любыми путями. Иначе она начинает размножаться с бешеной быстротой.

— Непременно, — пробормотал Ромов. Не издевается ли она над ним, подумал он. Откуда у этой дуры могли возникнуть подобные мысли.

— Ты мне не доверяешь?

— Как-то все неожиданно.

Марина, соглашаясь, кивнула головой.

— Для меня самой это все как откровение. Не было таких мыслей в голове, а в какой-то момент они полились, как водопад. Я сама до конца не все понимаю. Но это не так уж и важно, когда-нибудь же пойму. Как полагаешь?

— Поймешь непременно.

— Вот и я надеюсь. Так что не беспокойся, с моей стороны тебе ничего не угрожает. Я этому так рада. Это не так-то просто преодолеть в себе такие чувства. Но у меня вроде бы получается. — Марина подошла к Ромову и слегка коснулись губами его губ. — Ну, все я пошла.