Андрей Матвеев - Полуденные песни тритонов[книга меморуингов]

Ему все это действительно было интересно, он не был зациклен на себе.

Жаль лишь, что я стал понимать все это намного позднее.

Я вообще очень многое стал понимать гораздо позже, чем положено, хотя может, и сейчас не всегда еще понимаю.

Поэтому и думаю, что они были мудрее.

И Астафьев, и Филиппович, и Семенов.

Несоизмеримые величины по писательскому дару, но для меня во всех них есть одно общее — та человеческая составляющая, которая сейчас почти не встречается:

СОСТРАДАНИЕ.

В нас есть ирония, есть жалость, есть страсть.

Есть ненависть, есть любопытство, есть гордыня.

Есть отчаяние, есть опустошенность, есть печаль.

Только почему–то в нас нет сострадания…

В нас нет сострадания…

Нет сострадания…

Хотя на самом деле главное в искусстве быть писателем — это искусство занимать деньги.

Дурацкие, дурные, дурашливые, дураковалятельные, дурындовские, дуримаровские, но уж никак не дурновкусные и не — упаси господь — дурнопахнущие, хотя никому не зазорно считать по другому, но если я и взялся сейчас писать именно о них, то лишь по одной причине:

каждый из моих романов мог пойти совсем в другую сторону.

То есть — как я сейчас это понимаю — они не только могли, но отчасти и должны были развиваться по–другому, с иными поворотами сюжета и — что несомненно — совершенно другой развязкой.

ФИНАЛОМ.

ФИНИШЕМ.

КАБЫСДОХОМ.

Начиная с самого первого, «Истории Лоримура» и до предпоследнего на сегодняшний день, «Любви для начинающих пользователей». [72] Лишь в «Летучем Голландце» все так, как и должно быть. Разве что называться он должен по–другому: «Сперма Палтуса»: —)).

Вообще–то этот меморуинг я пишу скорее для себя, а не для читателей. Хотя эта книжка вообще пишется именно по такому принципу: скорее для себя, чем для читателя.

Или для таких же, как я, некогда слышавших

ПОЛУДЕННЫЕ ПЕСНИ ТРИТОНОВ!

Я до сих пор никак не могу понять, зачем в «Истории Лоримура» заставил главного героя, этого то ли гуру, то ли шарлатана, так по глупому исчезнуть в горах, а потом еще и начал обыгрывать это чуть ли не в вариации нового вознесения.

ВСЕ ЭТО ФИГНЯ!

Лоримур должен был создать секту, стать ее тоталитарным правителем, построить на костях последователей в тех самых памирских горах удивительный замок, наподобие того, что приписывали Горному Старцу, населить его гуриями, а сам, с помощью ближайших сподвижников, стремиться к владычеству над всем миром — это было бы более похоже на правду.

Еще, конечно, надо было закрутить параллельную линию с наркоторговлей, похищением Снежного Человека, ну а все эти поиски смысла жизни и дурацкие размышления об обретении веры пустить лишь фоном, как бы такой приманкой для интеллектуально страждущих.

Но отчего–то тогда я думал совсем по иному!

Дальше было «Частное лицо».

С ним проще, разве что невнятный финал, очень уже косящий под Набокова, требует немедленного delete.

Ну что это такое:

«Все!» — думает он, вытаскивая лягуху из–под кровати и чувствуя, как она давно ожидаемым металлическим предметом спокойно устраивается в ладони. Вдалеке, где–то в середине последней страницы, мерцая, появляется маленькая, пока еще плохо различимая точка.»?

Понятно, что чувак решил застрелиться, ну так и надо стреляться, а не таскать лягух из–под кровати. И что это за точка? Пуля? Так и надо было написать: он выстрелил себе в череп, мозги прыснули по обоям, залили кровать, на которой он совсем недавно еще трахался…

С траханьем в этом романе вообще отвратительно, одно беглое описание минета и практически все. Да и вообще книжка вышла какая–то серьезная и навзрыдная, как сейчас говорят — пафосная. Если что и надо было в ней сделать на самом деле, так не доводить героя до самоубийства, а отправить в эмиграцию, да каким–нибудь изощренным способом: например, бегством через Беринговый пролив в зимнее время года на резиновой лодке. Описать пару схваток с белыми медведями, любовь с какой–нибудь эскимоской на тухлых шкурах, в общем, что–то в этом роде, тогда роман еще имело бы смысл читать: —)).

ПРО «ЭРОТИЧЕСКУЮ ОДИССЕЮ» Я ПИСАТЬ ЗДЕСЬ ВООБЩЕ НЕ БУДУ, В ТОЙ КНИГЕ КАК РАНЬШЕ В СэСэСэРэ — СЕКСА ПРОСТО НЕТ.

Ну а «Случайные имена» хороши всем, кроме одного: