Андрей Матвеев - Случайные имена

— Проходи, проходи! — сказал приятель, вводя Александра в комнату, поочередно представляя его собравшимся гостям. — Вот месье X, а вот мадам Y, вот… — тут приятель повернулся к блондинке, но А. С. так и не понял, как он это сделал, то ли интимно, то ли просто с радушным гостеприимством вежливого хозяина, — отчего–то прозвучало странное имя Клара, сразу же потащившее за собой какого–то Карла с кораллами, да еще пароход «Клара Цеткин», на котором А. С. несколько лет назад плыл из Москвы в Ростов (весь путь пытаясь совратить — еще можно: увлечь, соблазнить и т. д. — холеную даму средних лет, т. н. бальзаковского возраста, путешествующую в отсутствие детей и мужа, но соблазнил ее, в конце–концов, богатый грузин, откликавшийся на имя «князь», Александр Сергеевич тогда только–только приступил к написанию диссертации), — а вот, — тут приятель повернулся к брюнетке и назвал то имя, которое по замыслу должно было прозвучать лишь в конце этой главы, но у кого–то (то ли у автора, то ли у одного из героев) не хватило терпения, — Катерина, знакомься, это Сашка!

Сашка безмолвно пожал протянутую ему женскую руку (холеную? пухлую? сильную? изящную? — можно продолжать долго), а потом вдруг взял да поцеловал, сказав при этом:

— Очень приятно, моя фамилия Лепских!

Брюнетка прыснула, засмеялась и коралловая Клара, что же касается X и Y, то они хором закричали: «К столу, к столу!» — и Александр Сергеевич был усажен хозяином между Кларой и Катериной, между двумя К., так и не поняв при этом, кто же из них является подругой хозяина.

— Ну что? — спросил хозяин. — Пожалуй, начнем? Кто хочет выпить за мое здоровье?

За здоровье хозяина хотели выпить все, пили, как это водится, водку, вот только особым образом настоянную именинником то ли на апельсиновых, то ли на лимонных корочках. Александр Сергеевич, хотя выпивать обычно не любил, старался на сей раз не отставать от прочих участников застолья, принимал рюмку за рюмкой, даже встал один раз и произнес очень уж проникновенный тост за хозяина дома, между рюмками А. С. плотно закусывал (а закусить, несмотря на холостяцкий быт хозяина, было чем, особенно удалась селедка под шубой, приготовленная, без всякого сомнения, женскими руками, но вот чьими, блондинки, то есть Клары (в таком случае приятеля можно назвать Карлом), или Катерины, вопрос этот не давал Александру Сергеевичу ни минуты покоя, свербил где–то в затылочной части мозга, подталкивал наливать себе еще рюмку, а затем так же быстро опрокидывать ее в рот, куда ты спешишь, даже поинтересовался приятель, а потом добавил:

— Что, хандра заела?

Александр Сергеевич не ответил, лишь посмотрел на него помутневшими глазами да грустно крякнул, отчего–то решив, что лишь брюнетка может быть пассией именинника, а значит, опять ему, то есть г-ну Лепских, ничего не обломится, хотя ведь лишь сам он знает, как хочется ему любви и ласки, нежности и прочих приятностей, что дает мужчинам интимное женское общество, но лишь брюнетка с голубыми глазами могла дать ему это, и не только сейчас, в наступающую минуту, а отныне и вовеки веков, ведь к концу второй поллитры, настоянной то ли на лимонных, то ли на апельсиновых корочках, Александр Сергеевич не на шутку влюбился (втюрился, втрескался, врезался), побив этим даже собственный рекорд скорости (два года назад он за полтора часа прошел путь от симпатии к обожанию новой кафедральной лаборантки, останемся друзьями, сказала она ему пару дней спустя), ну почему так всегда, думает печальный Александр Сергеевич, когда нога его (правая, ибо Катерина сидела справа) касалась плотной и горячей (хотя, может, это ему так лишь казалось) ноги брюнетки (теперь добавим: голубоглазой), отчего она прыскала легким, необычайно воздушным смешком, и смешок этот погружал Александра Сергеевича в чувство до боли знакомое: печалью называется оно, печалью да еще состраданием к собственной судьбе!

— Сколько можно пить? — наконец изрекла Клара. — Может, потанцуем?

— Потанцуем, потанцуем, — подхватил призыв хозяин дома и пригласил Клару на первый же тур непонятно чего под непонятно какую музыку. Александру Сергеевичу уже было все равно, Александр Сергеевич чувствовал себя таким несчастным и никому не нужным, что даже не заметил, что это Клара, а не Катерина пошла танцевать с хозяином, а значит, у него, у А. С. Лепских, был шанс, но его надо использовать, надо встать, подойти к обладательнице голубых глаз, шаркнуть ножкой, кивнуть головой, как бы выказывая этим настоятельную просьбу не отказать в танце, но Алехандро способен лишь на то (коварная это штука, водка, настоянная на корочках!), чтобы выйти на балкон и закурить, немо уцепившись за узенькие перила, хотя никаких перил он сейчас не чувствует, а лишь осознает одно желание: рухнуть туда, вниз, да и покончить таким образом поскорее со своей непутевой жизнью!