Михаил Попов - Колыбель

— Еще чайку? — мягко вмешалась Женя.

Гость поднес заламинированный лист бумаги к очкам:

— Царицыно, там застеклили заново целое крыло, кроме того, конечно, ландшафт, пусть и зимний. Стадион «Олимпийский», это мегаполис в мегаполисе, фактически порто–франко, притом сильнейшая веротерпимость: с одной стороны церковь, с другой — мечеть. И ни одной резни уже с полгода. Институт Склифосовского. Но сразу предупреждаю: специалисты есть, но плата отдельная и берут так уж берут. Тоже дорого, но очень интересно — Академия Дзержинского, конференция «Свет в конце ствола», даже иноземцы предполагаются, гарантируется общий умеренный оптимизм выводов.

— А подешевле? — осторожно спросила Женя, скосив взгляд на бывшего мужа, как бы оценивая уровень крови в этом источнике.

— Самое дешевое — музеи, естественно. Пушкинский — это просто сто грамм. Кроме того, мало кто знает, там ведь и взять можно что–нибудь с собой и унести, в том смысле, что искусство реально теперь принадлежит народу.

— А зоопарк есть?

— Да, двести пятьдесят. Да, я должен был сказать сразу: транспортировка и минимальная охрана — за счет нашей службы.

— Что значит минимальная? — поинтересовалась Женя.

— А тебе не все равно? — мрачно хмыкнул Денис.

Гость успокаивающе махнул изящной рукой:

— Обычно никаких эксцессов не случается. Мимо главных свалок мы свои рейсы не пускаем, так что ни собачьих, ни крысиных налетов не бывает. А зомбирование бомжей — просто сказки малонаучные. Но тут знаете в чем дело… — Иннокентий Михайлович замедлил темп речи.

— А монастыри? — вдруг спросил Денис.

— Есть, есть там у меня Донской. И еще… Вы меня великодушно извините, но я должен сделать экспресс–анализ.

Гость наклонился к черному чемоданчику, затаившемуся у колена.

— Зачем?

Мелькнула извиняющаяся улыбка, дернулась бородка.

— Я, видите ли, врач и во время разговора вел осмотр.

— Я заметил, — сказал Денис. — Из пальца?

— Прошу прощения, из вены, — деловито сообщил гость, расстегивая чемоданчик и извлекая из него черный, уже мигающий разноразмерными глазками прибор, похожий на краба с оторванными клешнями.

— А вы нас не обманете? — спросила испуганно Женя.

— Наоборот, я вас огорошу правдой.

— Я имею в виду, вы не выкачаете шприц крови и…

— И не убегу ли?

— Извините.

— Извиняю, хотя очень смешно.

Жгут перехватил практически отсутствующий бицепс Дениса. Явилась ватка, запахло эфиром, блеснула игла, демонстрируя ретивый профессионализм, гость вошел в вену.

— А вам зачем в монастырь? — спросил доктор, пока жужжала машинка, распробуя поданную кровь.

Денис гипнотизировал «краба».

— Зачем вашему… ну, зачем нашему реципиенту в монастырь? — переадресовал доктор вопрос Жене.

— Я еще не знаю, — прошептала она.

На маленьком табло появились какие–то циферки.

— Ну, — сказал за спинами собравшихся Иван Степанович. У него был свой повод, но уж совпало.

Гость жевал губами. Потрогал бородку, поправил очки:

— Насчет монастыря вы спросили не зря, полагаю.

— Что?

— Цирроз, это как минимум, и далеко зашедший. Но это… а тут еще и лимфатическая система. Кроме того, наличие каких–то нераспознаваемых паразитов. Вы недавно откуда–то прибыли?

— Да, — кивнул Денис.

— А откуда?

— Вы не поверите.

— У меня не праздный интерес, эта «марсианская» штучка, — он ласково погладил «краба», — на многое способна, если ей что–нибудь подсказать.

— Там, где я был, болезней нет. Никаких.

— Отсоси у меня сукровицы, — просипел Иван Степанович, — мне теперь зачем?

— Нет–нет, у меня! — Женя быстро и неловко закатывала рукав драного джемпера.

Гость с интересом обвел взглядом интересную семейку:

— Таких мест, чтобы не было никаких болезней, не бывает. Вы могли не заметить момента заражения, так часто бывает, амеба, например, водится в кристально чистой на вид воде, в родниках в Камбодже.

— Вы будете колоть?! — Женя сунула ему под нос тоненькую, с синими нитками венок руку.

Двести пятьдесят грамм женской крови было потрачено впустую. Денис обнаружил сразу несколько обстоятельств, препятствующих осуществлению его, надо сказать, совершенно неотчетливого пока замысла. Жираф, ламы, благородные олени, тапиры и удавы его не заинтересовали. Ядовитые змеи были за настолько толстым стеклом и спали так сыто и отчужденно, что на них оставалось только махнуть рукой. То же — крокодилы. У одного пасть, правда, была открыта, но абсолютно неподвижна и напоминала половинку разведенного невского моста.