Михаил Попов - Колыбель

План Васькова был такой: шарахнуть подобранной в зарослях палкой банкира по голове, выдернуть мешок и добежать до самолета. Они будут ждать. Они даже обещали выпустить ракету, когда до подъема заднего люка останется пять минут. Васьков брал на себя разогрев публики. Он снял пассатижами коронку с левого верхнего клыка и на вырученные деньги планировал погнать игру по продуманному им руслу.

Закрутилось.

В сжатом электричеством и пылью воздухе летали окровавленные перья, крики и кредитки. Кто–то хватался руками за голову и в ужасе убегал выть в ночь после поражения своего фаворита, другой хлопал ладонями по карманам грязных шорт и слюняво скалился. Странно, почему–то у всех местных были отличные зубы. Шакарна то вставал с мешком, то садился на мешок, то впускал стаю кредиток, то выпускал, комментируя происходящие процессы авторитетным, но неприятным голосом.

Денис стоял сбоку и лишь косился на него, чтобы банкир чего не заподозрил. Опирался на кусок прочной древесины, как на трость. Он знал про свой доходяжный вид, и костыль его не должны были принять за оружие.

Петухи один за другим выгребались из клеток и транспортировались к месту так, чтобы никого не поранить привязанными к лапам бритвами. Их подпаивали изо рта какой–то наркотической смесью, и они сразу же начинали отшпоривать, так что болельщики просто блеяли или гундосо рыдали от восторга. А какая тишь да гладь на Убуди, никто петушка зазря не обидит, стоило сбегать оттуда!

Краем глаза Денис видел, что стражники банкира раз и другой действительно отлучились в ночь за помостом. Что они там делали, разглядывать было нельзя: подозрительно. Другим глазом аниматор следил за сигналом жадного авиатора. Тоже мне соотечественник, драть последнюю шкуру с земляка.

Взлетит ракета, и пойдет обратный отсчет.

Васьков, как бородатая рыба, сновал меж садками, куда–то просовывал руку с деньгой и тут же возвращал ее с несколькими. Объяснялся с оскалившимися на него рожами с помощью своего оскала, и его понимали, хоть он и орал по–русски «красный–красный или синий–синий!». Пачка зажатых в его левой, сберегательной руке бумажек, кажется, росла.

А Денис чувствовал себя плохо. Тут была не только жара, но еще и тошнило. Питаешься отбросами, сам станешь отбросом. Да еще и какая–нибудь бацилла здешняя заползла в кишечник. В глазах начиналось плавание предметов и людей. Желудок начал медленно отплясывать, как будто там очнулся гигантский морской скат и пошевеливает концами мантии. Мелькнуло лихорадочное, обнадеживающе гримасничающее лицо Васькова, он набирал какие–то свои баллы и был облеплен перьями так, словно сам только что загрыз петуха обнаженным от злата зубом.

Скат заработал сильнее своими творящими тошноту крыльями. Денис закрыл глаза, понимая, что их нельзя закрывать. Он открыл глаза и увидел ракету. Где аэродром? Да, аэродром там, и ракета там.

— Васьков!

Васьков не услышал.

Денис набрал воздуха в грудь, насколько позволял набухающий живот:

— Васьков!!!

И в этот момент скат ударил его своей иглой изнутри, прямо по желчному протоку в печень. Денис почти рухнул на колени, но удержался, повиснув на своем древке, как знамя поражения.

И его вырвало. Быстро, шумно, но никто не обратил внимания. Он поднял глаза, ракета уже заваливалась в пальмовый бор. И все, как будто и не было. Время пошло! Пять минут, минут.

Васьков не только не смотрел в сторону издыхающего напарника, но и не собирался этого делать. Он крутился в толпе индонезов, держа высоко вверху пачку денег, над головами парила пара вооруженных птиц с хищно вытянутыми шеями, они готовы были биться и на лету. Васьков играл, назревала особенная ставка, судя по расходящейся кругами истерике в рядах игроков. Ставка, видимо, чрезвычайная, потому что даже Шакарна встал с места, пытаясь разглядеть, что именно там затевается. Он что–то шепнул своим нукерам, они стремительно нырнули во тьму за клетками.

И Денис увидел мешок, освободившийся из–под банкирского зада. Никем не охраняемый, на расстоянии вытянутой руки… Денис бросил взгляд в сторону партнера, его и подъемным краном было не вынуть из заворачивавшейся вокруг него жути. Достаточно протянуть руку. Нукеры банкира о чем–то препирались за клетками.

Через секунду Денис уже трусил между волосатыми стволами по темной тропке, сжимая в руке не пригодившуюся палку и сдавливая под мышкой хрустнувший мешок. Палку он почти сразу отбросил — мешала, — а мешок переложил слева направо. Мелькнувшую мысль о том, что некогда он уже бегал таким образом с ценнейшим грузом под мышкой, он придушил, как только она начала выползать из подсознания. Не хватало еще вспомнить, что та беготня кончилась скверно.