Михаил Колесов: Меньшиковский дворец[повесть, кубинский дневник и рассказы]

Тем контрастнее было впечатление от совершенно сохранившихся дворцов Алупки и Ливадии, в которых мы побывали тоже. В ливадийском дворце тогда был военный госпиталь или санаторий, нас пустили лишь в «парадную столовую», где проходило заседание знаменитой «ялтинской» конференции, и атмосфера которой как бы хранила память об этом не столь уж далеком событии. Мне легко было представить, что за этим столом сидели Сталин, Рузвельт и Черчилль, которые только что вышли в другую комнату.

В «Артек» тогда приезжали знаменитые писатели, артисты и другие интересные люди. На празднование тридцатилетия «Артека» из Севастополя пришли военные корабли, и на крейсере «Киров» прибыл В. М. Молотов, чье имя тогда носил «Артек». Вел он себя довольно просто и охотно фотографировался с пионерами. Каждый «артековец» этой смены получил эту фотографию на память.

«Артек» — это был особый, замкнутый в себе, как бы огражденный самой природой, морем и горами, ребячий мир, насыщенный сильными впечатлениями.

Среди ребят в моем отряде был мальчик, обычный и хороший парень с добрыми рыжеватыми глазами. Мы с ним подружились, хотя приятелей у него было немного. Он ничем особым не выделялся среди других ребят, был таким же, как все в играх и походах. Он был необычайно доверчив и по этой причине часто попадался на мальчишеские розыгрыши. Он всегда воспринимал их с улыбкой, но никогда не смеялся вместе со всеми над другими жертвами этих розыгрышей. В ссоры не ввязывался, но и не трусил. Когда я взялся учить его плавать, он чуть не утонул, наглотавшись воды от накрывшей его большой волны, но не испугался и не отступил, и к концу смены плавал вполне прилично.

По моему впечатлению он был достаточно начитан для нашего возраста. Он часто нам рассказывал разные «истории», которые потом оказывались сюжетами знаменитых литературных произведений. Пожалуй, любовь к книгам и склонность к фантазии нас и сблизили. Послевоенные ребята были больше жесткими и реалистичными, поэтому романтики и фантазеры воспринимались как «белые вороны», хотя к ним относились не без уважения.

Отношение к Юрке со стороны ребят и вожатых было обычным, В особой среде лагеря очень быстро становится ясно, «что» ты есть, и никому не интересно, кем ты был в той «другой», семейной жизни. Но я знал о Юрке очень мало. Жил он с матерью где–то в степном Крыму. О своем отце никогда ничего не говорил, кроме того, что отец его был военным летчиком. И все–таки Юрка был необычно скрытен, будто все время помнил о какой–то своей тайне, которую боялся невольно выдать.

Дело в том, что у Юрки была удивительная фамилия — С Т А Л И Н!

Прошло два года, как умер Иосиф Сталин. Я видел его в мавзолее, когда мы с отцом были в Москве в прошлом году. Меня тогда поразило то несоответствие между знакомым по портретам образом Великого Вождя и лежавшим рядом с Лениным стариком небольшого роста с редкими седыми волосами и явно укороченной одной рукой. Никакого благоговения у меня этот человек не вызвал, что меня очень удивило и даже расстроило…

Юрка никогда не говорил, что он имеет какое–то отношение к Сталину. Но это и так было ясно, потому что он совсем не был на него похож. Но ведь мы знали, что у Сталина не могло быть однофамильцев! Это — псевдоним. Так почему у Юрки была такая фамилия?!

…Расставаясь, ребята обменивались адресами. Мы с Юркой тоже обещали писать друг другу. Но дома меня ждал еще один сюрприз! Отца переводили по службе на Дальний Восток, куда мы вскоре и уехали. Тогда, это был, действительно, «дальний» Восток, — почти «заграница». На несколько лет я расстался с Крымом и, конечно, растерял своих друзей детства…

Через много лет, во времена «перестройки», я прочитал в «Огоньке» Коротича статью о Василии Сталине и впервые увидел его фотографии.

…На меня смотрел человек, очень похожий на Юрку Сталина!

Глядя на фотографию Юрки, я подумал: интересно, как сложилась судьба этого обычного мальчишки с такой необычной фамилией?!

Товарный состав подходил к станции «Угольная».

Сережа стоял так, чтобы оказаться в конце состава. Вдалеке он видел своего друга–однокашника Вадима Иванова, который стоял там, где должен быть первый вагон. Как только поезд остановился, мальчишки побежали друг к другу. Нужно было за несколько минут остановки найти единственный не запломбированный вагон, у которого задвижка была бы не закрыта. Сережа увидел, что Вадим остановился, и ускорил бег. Когда он подбежал, приятель уже открывал тяжелую дверь. Мальчишки впрыгнули в вагон, и состав тронулся.