Михаил Колесов - Меньшиковский дворец[повесть, кубинский дневник и рассказы]

Так образом, Сергей оказался кем–то вроде «уполномоченного по иностранным делам». Эти обязанности он выполнял не без удовольствия, но они требовали много времени. Авторитет его возрос. И в результате через год пребывания в консерватории его выбрали секретарём Комитета комсомола. Сергей знал, что его кандидатура не была одобрена ректором, но он «прислушался» к рекомендации парткома. Каких–то особых отношений с ректором у Сергея до тех пор не было. Теперь ситуация изменилась. Он, в качестве члена Учёного совета, стал встречаться с ним чаще и время от времени слышал от него иногда нелицеприятные высказывания в свой адрес. Ректор вообще не любил хвалить кого–либо, его критика, иногда очень жёсткая, была свидетельством его внимания…

Сергей жил в общежитии консерватории на улице Зенитчиков, более известного по названию станции метро «Проспект Стачек». Это общежитие находилось почти на окраине города, у Кировского завода. В уютном общежитии, которое отличалось тем, что из его комнат всегда звучала разноинструментальная музыка, жили вместе студенты, аспиранты и молодые преподаватели. Ни для кого, кроме семейных, не было особых привилегий. Сергей жил в комнате с тремя студентами, двое из которых, «народники», были из его учебной группы. Эти талантливые ребята из глухой российской провинции по вечерам они играли в оркестре в одном из модных ресторанов на Невском проспекте. Третьим соседом Сергея был Володя Доронин, старшекурсник с композиторского отделения. Володя приехал из Минска и поступил в консерваторию по рекомендации своего учителя, известного белорусского композитора Лученка.

Володя, как композитор, увлекался так называемой «легкой музыкой», успев ещё на «Беларусь фильм» записать несколько своих композиций. Именно он подал Сергею идею о проведении в консерватории конкурса песни, на котором студенты–композиторы могли бы показать свои «малые» произведения. Однако эта идея прозвучала у него утопически: «хорошо бы…»

Дело в том, что в мире песенного жанра в это время царила жесткая конкуренция, точнее — абсолютная монополия. Композиторы–песенники, получившие в свое время признание и популярность, ревностно охраняли свои привилегии и всячески препятствовали появлению конкурентов. Для того чтобы песня была услышана, а значит официально признана, она должна была прозвучать на радио (или на телевидении), но для того, чтобы она попала на радио, композитор должен был пройти барьеры, которые далеко не каждому были по силам. Всё начиналось с профессионального аранжировщика и заканчивалось студией звукозаписи. Между ними лежала дистанция огромного размера, которую можно было преодолеть только при посредстве больших денег. Но это ещё в том случае, если повезёт с цензурой (Союза композиторов, «худсоветов», партийных «органов» и прочее). Так что, показать свою песню молодому композитору было практически нереально.

К тому же была одна проблема, которая превращала замысел конкурса песни в консерватории в авантюру. Профессор Серебряков терпеть не мог «легкую» музыку, и, прежде всего, джаз. «Я могу сыграть это задницей», — часто говорил он по этому поводу. Из–за этого у некоторых талантливых выпускников консерватории появлялись большие проблемы. Сергей пришел в консерваторию, когда из неё был уже исключён Максим Дунаевский за его увлечение джазовой музыкой. Это событие было ещё у всех на устах и усмиряло «неправоверных». Неприятности были и у вокалистов, которые пробовали себя на эстраде. Серёжа Марусин, Таня Эрастова, Таисия Калинченко — студенты Сергея, — иногда делились с ним своими «неприятностями». Ректор выставлял бескомпромиссный ультиматум: либо эстрада, либо консерватория.

Народный артист СССР Серебряков не хотел признавать, что пришло другое время, время другой музыки. И Сергей понимал, что замысел конкурса песни в консерватории столкнётся с его сопротивлением. Но неожиданно он получил поддержку от секретаря партбюро Лунина, доцента вокального отделения, и известного композитора Эдуарда Успенского. Но никто из них взять на себя инициативу не рискнул. Тогда Сергей обратился к своему «шефу», профессору Сохору, известному теоретику и социологу музыки, зная об его приятельских отношениях с Андреем Петровым, ставшим председателем Ленинградского отделения Союза композиторов. Арнольду Сокуру, который многие годы исследовал песенную культуру страны, идея конкурса понравилась, и он предложил её Петрову. Этот ход оказался удачным.