Вильям Козлов - Поцелуй сатаны

Алиса явно была рада новой подруге. Они с Леной почти ровесницы и даже немного походили друг на дружку: обе невысокие, беленькие, подвижные. Вот только глаза разные: у Алисы огромные, синие, а у Лены небольшие, серые. Да и вид у Лены попроще.

Усевшись за свой стол — нужно было заканчивать правку рукописи и отвозить ее в Ленинград, — Николай, крутя шариковую ручку в пальцах, размышлял: почему так сложно стало найти подругу жизни? Слова-то какие старомодные! Теперь, пожалуй, так и не говорят: «подруга жизни!». Неужели для того, чтобы прийти к извечному своему назначению — стать женой, матерью, хозяйкой дома, современной девушке нужно пройти все то, что выпало на долю Алисы? Кто в этом виноват? Пишут, показывают по телевидению проституток-школьниц, которые предлагают себя за деньги, одежду, косметику… Может, те, кто читает про это, смотрит кино-телевизор, вместо того, чтобы осудить ровесниц, стремятся им подражать?.. Вон на экранах кинотеатров появился фильм про валютных проституток, так больше всего в очередях за билетами стоят совсем юные девушки. Посмотрят, наберутся опыта и станут тоже себя продавать?..

Кто же это наслал на современную молодежь самое настоящее проклятие? Попраны все законы чести, совести. Женственность, нравственность, чистота — все это стало отжившими символами, как рыцарство, благородство, достоинство. А тут еще эта страшная проказа XX века — СПИД! Может, он остановит так модную у молодежи всех стран свободную любовь? Об этом с тревогой пишут ученые, журналисты, литераторы. Почти в каждой повести, рассказе затрагиваются молодежные проблемы, но кто читает сейчас назидательные произведения? Юноши и девушки идут в кинотеатры, где показывают эротические, почти порнографические фильмы, валом валят в видеосалоны и там набираются опыта… Но то, что кажется заманчивым и красивым на экране, в жизни оборачивается грязью, венерическими заболеваниями и трагедиями. Обратил внимание Уланов и на то, что молодые люди в последние годы стали сбиваться в многочисленные группы, где личность, индивидуальность нивелируется, исчезает. В группах царят жестокие законы круговой поруки, коллективного насилия, хамства, пренебрежения к обществу. Кучей-то легче справиться с любым, кто встанет на пути, а почувствовав свою силу, юнцы еще больше обнаглели. В их среде вожаками и главарями подавляются все проявления человечности, нравственности, милосердия. В общем-то, неплохие ребята в организованной группе превращаются в стадо баранов, которыми жестокой рукой с кнутом управляли «пастухи». Чем ты раскрепощеннее, циничнее, наглее, тем ты достойнее в этой компании. Сталкиваясь с группами юнцов, Николай не раз убеждался в их духовной опустошенности, ничтожестве, у них даже лица одинаковые, пустые, незапоминающиеся… Зато в куче они — сила! И им нравится эту силу демонстрировать всем, кто не с ними. Не только нравится, они находят в этом садистское удовольствие. Уже не раз было, что западная мода или какие-либо другие веяния, докатываясь до нас, принимали самые уродливые формы, будь это одежда, музыка или иного рода искусство. Причем столь уродливые формы, что буржуазные идеологи, породившие эти явления, с негодованием открещиваются от них… Что это, отсутствие культуры? Или традиций? Кто-то уж очень сильно постарался, чтобы наша молодежь позабыла свою национальную культуру, свои корневые традиции. Но вот кто? Об этом пишут пока намеками… А может, и нет здесь никакого злого умысла? Просто весь мир изменился, изменились и мы, лишь наши набившие всем оскомину установки и догмы остались прежними? В них все зло? Отжившим, дряхлым истинам, навязанным народу убогими идеологами, давно уже никто не верит, а новых не придумали?.

Детский крик прервал размышления Уланова: Ада, вытянув вверх пальчик, рыдала:

— Меня-я кролик укуси-ил! Противный…

— Я ему покажу! — сорвался с места Геннадий — Который? Мы ему сейчас голову оторвем!

— Не надо! — сразу успокоилась девочка и подула на палец, — Мне уже не больно…

Гена подхватил девочку, высоко подбросил вверх, так что пухлые белые ножки мелькнули над его головой, и бережно поймал. — Еще раз! — весело потребовала Ада. — Высоко-о — высоко-о! До самого неба!

— Вот это мой громоотвод! — показала Алиса на высокую конусообразную кучу с деловито ползающими по ней рыжими муравьями, — Когда у меня на душе кошки скребут, тоска накатывает, я прихожу сюда, смотрю на суетящихся мурашей, слушаю лес, и все как рукой снимает.