Валерий Роньшин - Игра в дурака [сборник рассказов]

Словом — праздник жизни.

Но жизнь нам постоянно сюрпризы приподносит. И не всегда приятные. Вот и сейчас — солнце, смех, плеск… и тут из воды утопленницу выносят.

И вроде бы ничего не изменилось — солнце светит, пизды сверкают, море шумит… А праздника уже нет. Нет праздника! Вот если б нимфетка утонула, праздник, возможно бы, и остался. А так лежит на песке некрасивая тётка, да еще в жёлтых трусах. Поймите меня правильно, дело не в трусах, а… В общем, не важно.

Но что поражает — так это толпа. Буквально только что из воды вытащили утопленницу; вода как бы заражена смертью. А они весело плещутся. Смеются… И никто — НИКТО! — не собрал свои вещи и не ушёл в скорбном молчании. Наоборот, сгрудились вокруг утопленницы — смотрят, смотрят… Понятное дело — смерть всегда интересна, если она не твоя.

И вдруг что–то произошло. Может, на Солнце. Может, на Луне. Не знаю. Но все, как один, надели трусы и ушли в скорбном молчании. Пляж опустел. И только утопленница осталась лежать на песке, подставляя солнечным лучам своё мёртвое тело.

…Перекатисто грохочет. Но дождя пока нет. Мимо вокзала тянется длинный товарняк. Под брезентовыми чехлами угадываются уродливые тела танков. В дверях теплушки стоит солдат. Курит.

— Гос–с–поди, — крестится старушка, — как в войну.

— Где тебя носит? — раздражается мать. — Посмотри за сумкой.

Девочка послушно садится рядом с большой дорожной сумкой. Но как только мать скрывается из виду, тотчас вскакивает и бежит к «справочной». Нажимает кнопку, неуверенно шепчет в микрофон:

— Алё.

— Ну чего алёкаешь? — рявкает «справочная».

— Скажите, пожалуйста, а поезд скоро придёт?

— Скоро!

— А во сколько?

— Во сколько придёт — во столько придёт!

ЩЁЛК — « справочная» отключилась.

Девочка подходит к окну. Видит своё слабое отражение на стекле.

— Ну что уставилась? — показывает она отражению язык.

«Друм–бурум–друм-бурум», — бормочет громоздкий динамик под потолком. Но все всё понимают.

— Поезд, поезд… — волнистым рокотом катится по залу.

С озабоченными лицами выбегают на улицу.

Луна затянута тучами. Идёт дождь.

Короткого перрона не хватает на весь состав. Дальше — грязь. Прыгают по дощечкам.

— Давай! Давай! — торопит проводница.

Ту–ту — раздаётся короткий гудок. Мать, поцеловав девочку, лезет в тамбур. Девочка подаёт ей сумку.

— Слушайся Макеева, — говорит мать и проходит внутрь вагона.

Макеев — её третий муж. И второй отчим девочки. Всё произошло быстро. Уезжала к бабушке — был один отчим. Вернулась — другой.

— Шевели лаптёй! — подгоняет кого–то проводница.

Девочка оглядывается. К вагону, вся обвешанная узлами, спешит старушка. Подбежала. Ахнула. Заметалась.

— Садиться–то думаешь, бабуля?! — проводница ей строго.

— Дак у меня шашнадцатый вагон.

— У нас всего пятнадцать.

— Как же, родненькая?.. А у меня шашанадцатый. — Голос плачуще звенит.

— Ну–ка, дайте ваш билет!

Старушка растерянно озирается. Не хочет вещи в грязь ставить. А больше некуда. Девочка делает шаг вперёд.

— Давайте подержу, бабушка.

Проводница билет разглядывает.

— Всё ясненько, — говорит. — Кассирша напутала. С ней и разбирайтесь.

— Дак как же…

— А вот так же. — Проводница уже и дверь закрывает.

За размытым дождём окном вагона смутно виднеется лицо матери. Мать уезжает на юг. «Развеяться после этого кошмара».

Состав потихоньку трогается. Пятнадцатый вагон уезжает. Теперь старушка стоит рядом с невидимым шестнадцатым, в который ей выписан билет.

Поезд уходит.

Девочке хочется плакать. Мокрый ветер сбивает с её головы капюшон. Дождь мочит волосы. Капли бегут по лицу.

— Эй, послушайте, — окликает она старушку. — Заберите свои шмутки.

— Грубая какая, — ворчит старушка.

…«Вот и делай после этого людям добро», — мрачно думает девочка, прыгая с дощечки на дощечку. Права мать: хочешь нажить врага — сделай человеку доброе дело.

Не успевает девочка войти в здание вокзала, как гаснет свет. И в пустом зале ожидания, и по всему коридору. Чуть не ощупью пробирается на светлую полоску впереди.

И оказывается помещение буфета. За прилавком стоит буфетчица. В крохотном зальчике два столика. За одним сидит недовольный мужчина. Он пьёт чай. За другим — милиционер. Точнее — милиционерша. Она тоже пьёт чай.

— Знаете, — обращается девочка к буфетчице, — у вас там вода с потолка капает. — Машет рукой в сторону зала ожидания.