Павел Мухортов - Повести и рассказы

Лена мило, всепрощающе улыбнулась: — Ничего, ничего. Это тебе цветы преподносить нужно… Как успехи на школьной apeне?

— Я отвечал на экзаменах с именем дамы сердца на устах, — низко поставленным голосом, грозно сдвинув брови, важно произнес он и рассмеялся, увлекая своим смехом Лену.

— Странно, я почему–то подумала, что не увижу тебя сегодня, — погрустнела Лена. — Тут меня развлекал один идиот из соседнего массива, приходил и признавался в любви; увидел, говорит, забыть не может. Я ему столько высказала, что хватило бы на десятерых. Бесполезно, просто маньяк какой–то! Жаль, что тебя не было.

— Может поговорить с ним, объяснить товарищу?!

— Нет, он вроде безобиден.

Геннадий опять почувствовал, как вспыхнула ревность и ненависть к этому незнакомцу. Если бы Лена сказала, что тем был Хомяков…

Они на цыпочках пробрались в коридор и тихо стали одеваться, но бдительность мамы усыпить не удалось.

— Вы уже уходите?

— Да, мама, в кино…

— Опять до утра? — она выглянула из двери кухни.

Генка отрешенно пожал плечами; но пообещал, что постараются возвратиться пораньше…

— Значит так, — перебила его кругоплечая женщина, — пораньше — понятие растяжимое. В школу еще все–таки ходите. В одиннадцать уж будьте добры…

— Ладно, пусть возвращаются в полдвенадцатого, — раздался из комнаты усмехнувшись голос отца.

Двери лифта закрылись, и они медленно поехали вниз.

— А у тебя отец, честно говоря, более лоялен, либерал! — давясь от смеха, заключил Генка.

— Он у меня пока не забыл молодость. Интересно, какой у нас план?

— Только вперед!

Проходя мимо городского Дворца пионеров, Генка случайно вспомнил, что его новые друзья проводят дискотеку, и заманчиво предложил:

— А что? Если есть желание, можно зайти к ребятам, вот в это прекрасное здание, — он кивком показал на Дворец. — Там сегодня дискотека. Правда, для детишек. Но увидишь многих, кто был на дне рождения, оценишь их музыкальные способности.

— С удовольствием. Я так давно не была здесь, а ведь тут прошло мое детство. Занималась в танцевальной студии.

Они свернули и пошли по аллее огромных каштанов к парадному подъезду, украшенному мраморными львами. Старые массивные двери с затейливым орнаментом недовольно заскрипели. Они поднялись на второй этаж; легкая музыка витала по высоким сводам просторных коридоров. Прошли на ее зов в огромный зал битком набитый детьми. За растрепанными головами Генка рассмотрел Алексея, вцепившегося в микрофон обеими руками. Его голос, пропущенный через километры проводов мощного усилителя и колонки, было не узнать. Четверка приятелей компактно разместилась в уголке за ударными, клавишными и гитарными инструментами.

Дождавшись короткого перерыва между песнями, Генка и Лена пробрались к ним…

— Жаль, Геныч, что некогда поболтать, как видишь толпа сегодня требовательная, — шутя, говорил Леха. — Как бы тебе это… Если есть время, подождите, через полтора часа закончим, тогда посидим где–нибудь.

— Не торопитесь разгонять публику, мы, честно говоря, пришли послушать еще не признанный талант, — здороваясь с остальными, ответил Генка.

Через три танца объявили пятнадцатиминутный перерыв. Леха подскочил к Генке с Леной, приходившими в себя после крутого рок–н–рола.

— Ну, Геныч, как экзамены? Можно поздравить?

— Да, цветы в машину, пожалуйста, — утвердительно кивнул Ткачук и рассмеялся.

— Чепуха, не расстраивайся, будет и машина, и цветы. — Леха достал из кармана синюю фирменную пачку сигарет, ловко открыл и протянул Генке. — Ты еще не начал курить?

— Нет, уволь.

— А дама? — Лена аккуратно вытянула сигарету.

— Спасибо, от хорошего табака иногда не отказываюсь, — сказала она, лукаво улыбаясь.

Алексей показал рукой на выход, пропустил вперед девушку. Генка попросил идти без него, заявив, что хочет поговорить с ребятами. Они вышли. Ткачук постоял на месте, потом нашел друзей, но в разговор не вступал, только изредка, когда было необходимо, кидал короткие фразы. Он не мог разобраться, почему упало настроение. Или опять проклятая ревность к «шустрому балаболу» Лехе, или ему не нравится, что Лена курит? Раньше он относился к курящим девушкам безразлично. А тут? «Но это не просто девушка. Отбрасывая первое, он убеждал себя во втором.

Пока не было Алексея, ансамбль сыграл спокойную вещь. Лена подошла незаметно, и Ткачук не успел прикрыть улыбкой своей думчивости и опечаленности. Она все поняла и положив теплую, мягкую руку ему на плечо, пригласила на танец. Генка молчал.