Леонид Гартунг - Зори не гаснут

— Маломальский такой же.

— Вот уж нет, — возразил Новиков. — Вы его еще не знаете. Он человек с душой.

— Что-то не заметил.

Я рассказал, как обманывает меня Маломальский, как бесконечно обещает, а затем прячется от меня.

— Так ведь он старый, — возразил Новиков. — Не справляется. В тридцатых годах был председателем колхоза, потом стал бригадиром, сейчас ему и здесь туго. Новые машины, новая агротехника, а Маломальский все тот же и учиться не умеет. За все хватается сам, мечется и ничего не может организовать. Пойдет на покос, сядет бабам литовки отбивать, на кузнице примется помогать кузнецу, то вдруг сам полезет с плотниками крышу крыть, да до вечера и провозится. Целый день суетится, а толку нет. — Новиков отодвинул тарелку.

— Курить будете? Нет? Ну, рассказывайте, что у вас случилось.

И хотя он обратился ко мне просто, я почему-то разволновался и не особенно толково начал рассказывать ему о том, как отстраняется от помощи мне Климов, что не могу преодолеть захламленности и грязи, что я сам недоволен собой — мало читаю, закружился в работе и утонул в очень нужных, но неисчерпаемых мелочах. Да и не мелочи это… Разве мелочь, что у коровника накопились горы навоза, у водокачки грязь, что… Да разве обо всем расскажешь! Сколько ни беседовал с колхозниками, во дворах у многих остается грязно…

— А почему? — вдруг спросил Новиков.

— Ясно почему. Скотина. Двор-то один. Тут и поросята, тут и корова и куры.

Новиков как-то странно, мне показалось задорно, по-юному окинул меня испытующим взглядом:

— А если дальше посмотреть?

— Куда? — не понял я.

— Не понятно? А мне вот хорошо понятны и знакомы ваши мучения. Даже очень хорошо. Вы считаете: «Боже, в какую глушь я попал! Везде грязь, везде равнодушие. И не сдвинуть эту косность». И отсюда уныние, усталость.

— Не совсем так.

— Не совсем, но почти. Это потому, что вы видите пока узкий клочок, у себя перед носом… Извините, такое слово вырвалось. А вы взгляните шире. Дело не в том, что вам не хотят помочь… Трудно нам. Много сделано, но еще больше впереди. Главное, не хватает людей… Везде не хватает. На полях, в строительстве, на фермах. Вы знаете, сколько мужчин из нашего села с войны не вернулось? Сейчас подросла хорошая смена — наши комсомольцы. Славные ребята. И мы их ставим на самые трудные участки. С ними легко работать. Они не боятся техники. Грамотные. Все осваивают быстро. И все-таки мы не можем охватить всего. После сентябрьского Пленума дела у нас круто пошли в гору. Еще четырех лет не прошло, а колхоза не узнать. На ноги встали. Вот и сейчас мы строим коровник, должны механизировать его, перейти на электродойку, начнем поднимать целину на лугах, строить новые ясли, мечтаем о прачечной, столовой.

Я с удивлением смотрел на Новикова — с лица его свалилась тяжелая скорлупа морщин. Словно не было их. Все лицо его и особенно глаза светились молодым, счастливым светом.

— В этом году ожидаем замечательный урожай. Небывалый за все послевоенные годы. Думаем хорошо дать колхозникам на трудодни и хлебом и деньгами. На будущий год планируем открыть столовую, прачечную, построить новые ясли. А года через три-четыре, может быть, колхозники скажут: «Да зачем нам из сил выбиваться, возиться с личным хозяйством? Все это может дать колхоз». Сколько времени освободится у людей для книг, для мыслей! А потом захотят по-новому перестроить деревню, создать культурный, городского типа поселок.

Новиков засмеялся:

— Может быть, вы думаете, что я совсем не на тему? Вы мне про навоз и мух, а я вам про перестройку. Нет, на тему. Поймите, что не все сразу делается, что наши трудности — это трудности роста. Это обязательно надо понять, чтоб руки не опустились, чтоб уныния не было.

Он поднялся из-за стола, хромая, прошелся по комнате.

— Придет время, будут у нас и ванны в квартирах, и асфальтированные улицы. Обязательно придет. Но это не значит, что сейчас надо сидеть и ждать сложа руки. Грязь есть грязь и мириться с ней нельзя. Все, что можно сделать сегодня, надо сделать. И, конечно, вам одному очень трудно. Даже, можно сказать, и не справиться. Ну, Климов — коммунист — мы поправим его, поймет. Маломальский… — Новиков не договорил, задумался. — А знаете что, Виктор Петрович? Если нам провести неделю чистоты? Только не с бухты-барахты, а продумать, подготовиться.

Я обрадовался:

— Хорошо бы.

— Постараемся привлечь к этому делу и коммунистов и комсомольцев. Разобьем село на участки. Назначим ответственных. Используем стенгазету, радио. Выберем комиссию для проверки того, что сделано.