— Так, понятно, новое руководство страны вновь пытается возродить культ личности, — можно было услышать в разговорах между собой (в небольших компаниях).
— Нет, культ личности — это вряд ли, а вот вновь выставить Сталина в красивом свете, это точно. Как же, Главнокомандующий, который выиграл войну. А её–то выиграл не он, а весь советский народ. И зачем только всё это нужно?
— Для того, чтобы укрепить мнение о руководящей роли партии, Сталин ведь был её Первым секретарём. А в последнее время доверие к ней что–то снизилось. Смотри, многие ведь даже известные люди с её политикой не согласны. Хотя бы тот же академик Сахаров.
— Да, вновь пытаются возродить тоталитарное правление, — таким было общее заключение беседующих. Но развивать эту тему, так же, как и громогласно озвучивать своё мнение по этому вопросу они опасались — до них уже доносились слухи об осуждении (даже в прямом смысле этого слова) некоторых неугодных власти «отщепенцев», которые позволяли себе выражать какие–либо протесты.
Был на эту тему разговор и Самойлова со своим однокурсником Вячеславом Григорьевым. Славик попал в институт после армии, где вступил в ряды членов КППС. Сейчас он входил в состав факультетского партбюро и был очень грамотен в политических вопросах.
— Слава, это что, возврат к прошлому? — спросил его как–то Виктор во время перекура у общежития после консультаций по дипломному проекту.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, фильм «Освобождение», а в этом году выходит и вторая серия — «Прорыв». Опять ведь восхваляют Сталина как полководца. А как же развенчание культа личности?
Григорьев на минуту задумался, а потом спросил:
— Тебе озвучить официальную точку зрения или ты спрашиваешь меня лично?
— Конечно, мне интересна твоя точка зрения по этому вопросу. Зачем мне официальная, я и так представляю себе, какая она может быть.
— Понятно. Тогда между нами. Такой поворот в вопросе оценки деятельности Сталина начался не сейчас. Ты думаешь, что Хрущёв из таких уж благородных мотивов этот культ личности придумал?
— А разве нет?
— Ну, конечно, и это было. Но, всё же, у него больше цель была удержаться при власти.
— Почему ты так думаешь?
— Понимаешь, это была, скорее всего, попытка остановить социальный взрыв в стране. После войны люди стали меньше бояться, много было недовольных, были и массовые бунты в лагерях незаконно репрессированных. Он вынужден был так поступить. Но он не собирался полностью уничтожать миф о великом отце народов.
— Как это?
— А вот так. Ты думаешь, что он последовательно отстаивал свои слова, сказанные на ХХ-м съезде партии.
— А что, разве это не так?
— Не совсем так. Ты считаешь, что возврат к прошлому произошёл в прошлом году с появлением этого фильма. Но дело в том, что это произошло давно, буквально через год после того, как Хрущёв развенчал культ личности. И сделал это сам Никита Сергеевич.
— Да не может такого быть? — изумился Виктор.
— Может, ещё как может. В ноябре 1957‑го года, заметь всего через год после съезда партии, Хрущёв, выступая то ли на каком–то пленуме партии, я уже точно не помню, то ли на сессии Верховного совета сказал, что Сталин, как верный марксист–ленинец, займёт достойное место в истории. И как прикажешь это понимать? Разве это не разворот на 180 градусов?
— А что, он точно такое говорил? Ты не ошибаешься?
— Говорил. Может, я его не точно цитирую, но смысл именно такой. Можешь мне поверить. Подними, если хочешь, документы тех лет, и найдёшь сам. Если только найдёшь их в архиве.
С этими словами Вячеслав отправился в общежитие, оставив Самойлова размышлять над сказанным. Конечно, он не собирался рыться ни в каких документах, но Григорьев был прав. Ещё в мае 1957‑года Хрущёв выступил на правлении Союза писателей СССР с упрёками, что они восприняли критику Сталина слишком «односторонне». А в уже ноябре этого же года, как и говорил Вячеслав, Никита Сергеевич, выступая на сессии Верховного совета с докладом, посвящённым 40-летию Октябрьской революции, заявил, что « партия боролась и будет бороться со всеми, кто будет клеветать на Сталина, кто под видом критики культа личности неправильно, извращённо изображает исторический период деятельности нашей партии, когда во главе Центрального Комитета был Иосиф Сталин»… , и далее « Как преданный марксист–ленинец и стойкий революционер, Сталин займёт должное место в истории…» .
В те годы по молодости лет Самойлов этого не знал, но тогда такой новый кульбит вызвал не меньший шок, чем развенчание культа Сталина ХХ-м съездом партии. Творческая интеллигенция и тогдашнее студенчество испытали первое тяжкое разочарование в Хрущёве. Но и сейчас Виктору было над чем подумать. Впрочем, Самойлову особо некогда было долго раздумывать над такими вопросами, у него самого сейчас было очень горячее время успешного окончания института.
Читать дальше