Александр Грог - Время своих войн 3-4

— Полицая тоже убил! — тут же громко–громко сказала Катя.

Про полицая, это она зря — подумал Сеня, — этот теперь совсем обидится, подумает, что намекают…

— Хамим? Значит так! — рассердился начальник. — Будем решать вопрос с детским домом! Товарищ не понимает!

— Да понимаю я, — сказал Сеня. — Сдам яйца!

— Сиди пока.

Подхватил журнал, быстро вышел, слышно было, как хлопнул дверью соседнего кабинета. Отсутствовал всего пару минут, пришел довольный — Сеня сразу заметил — распирает человека.

— Все ваши в погибших не считаются, а числятся пропавшими без вести!

— Погибли они! — сказал Сеня. — Я знаю!

— Бумаги лучше знают! — сказал начальник, и Сеня понял, что такого не переубедишь, должность такая: тут либо человека под нее подбирают, либо она ломает под себя.

— Ему медаль обещали! — опять сказала Катя. — За немца и полицая!

Начальник отмахнулся.

— Агентом у вас назначили, сейчас посмотрю… Давид Маркович Субботин — он будет ходить по продналогу, собирать и описывать.

— Это Субботу что ли? — скривился Сеня. — Пришлого?

— Пришлых здесь нет! — строго сказал начальник. — Здесь все советские люди!

Как же, советские… Сеня не очень был уверен, что начальник совсем советский, а уж Суббота…

— Свиней держите? Кожу положено сдавать!

— Откуда у нас свиньи! — удивился Сеня. — Свиньи теперь в городе.

— Пошел вон! — сказал начальник, захлопывая журнал и откидываясь назад.

— Я не про это хотел сказать! — заторопился Сеня, сам испугавшись сказанного. — Свиньи теперь только при вас, при комбинате, а у нас, как все немцы повыжрали, так новых не заводили — самим жрать нечего…

— Вон! — коротко сказал начальник.

Сеня вышел, пропуская Катю вперед, придержал, не давая пружинам хлопнуть, прикрыл аккуратно за собой.

— Сердитый? — спросили в очереди.

— Угу! — кивнул Сеня

Снова приоткрыл, просунул белую голову.

— А грачевыми принимаете?

— Что?

— А яйца! — громко напомнил Сеня, думая, что тот плохо слышит. — От грачей!

— Вон!! — прорычал начальник замахиваясь бумагами.

Сеня захлопнул дверь. Постоял, подумал — стоит ли еще спросить про вороньи яйца? — и решил не спрашивать.

— Какой белый! — сказала кладовщица про Сеню. — Словно седой!

Белобрысые среди «вязовских кровушек» не редкость, но Сеня (а если по взрослому, то — Енисей) не родился таким, таким стал — в один из ноябрьских дней взял, да и выинел, словно убитый морозом рогоз — никто не заметил как и почему это произошло.

— Он немца убил! — сказала Катя, и Сеня дал ей тумака.

Вообще–то Сеня добрый, а тумака дает, когда не дело говорит или не к месту.

— Не надо ее бить! — сказала кладовщица.

— Надо! — сказал Сеня. — Кроме меня у нее никого нет.

Дядька–инвалид не сказал ничего, только странно посмотрел на Сеню и вздохнул.

Когда пришли, Катя его не сразу заметила, только когда в углу шевельнулось, увидела на деревянной тележке полчеловека, с перекинутой через шею торбой. Полчеловека это мало, получилось, что он хоть и взрослый, а она, Катя, уже больше его.

— Теперь кору будем принимать, — сказала кладовщица. — Наряд такой спустили. Расценки по ходу определят.

— Зачем кору?

— Кору для обуви, принимать будут вязанками.

— Обувь из нее делать? — удивилась Катя

— Нет, это для чего–то другого, — наморщил лоб брат-Сеня.

А скучающий дядька–инвалид объяснил:

— Дубить будут, квасить, кожи замачивать. Но пока запрос на лозовую.

Катя подумала — как это можно корой красить? — потом вспомнила, как брат Сеня обстругивал ольховую палку, а с нее красились руки, словно кровь.

— Этот наряд, прости Маруся, не для меня!

— Ты мешки латай! — сказала кладовщица инвалиду. — Мешки понадобятся.

— На мешках не заработаешь.

— Только лозовую будете принимать?

— Пока — да. Если много заготовишь, машину пришлем, но стаскать надо в одной место, ближе к дороге.

— Ближе к дороге украдут, — пробурчал Сеня.

— За прошлую сдачу тебе положено… Деньгами возьмешь?

— Нет! — сказал Сеня. — Сечку!

— Мешок свой есть?

Сеня вынул из–за пазухи сложенный мешок, тот что дорогой согревал грудину, и даже не столько сам, как мыслями, что он, Сеня, в нем понесет. Достал веревку — обвязывать.

— Что же к углам не подшил? — спросил инвалид. — Теперь как не вяжи, какая–нибудь дорогой соскользнет.

— Можно по камню внутрь в углы, и вокруг обвязать, — сказал Сеня, который так уже не раз делал. — Я схожу поищу.