Александр Лекаренко - Лауданум Игитур

Он лежал на солнцепеке, покуривая травку и поглаживая умостившийся на животе теплый и приятно пахнущий обрез. Стояла великолепная тишь. Только стрекотали кузнечики, и едва уловимо звенела солнечная паутина. В воздухе присутствовало пиршество запахов — серебристой полыни, чабреца, желтой полыни, тысячелистника, уместно подчеркнутое ароматом травки. Вдруг раздался звук приближающегося автомобиля, негромкий, но слегка подвывающий, турбинный звук мощного двигателя. Он быстро перевернулся набок, опершись о локоть, лицом к звуку. На поляну, проломив кусты и давя стебли тысячелистника, просунулось низкое, запыленное тело «бээмвухи».

Он распластался в траве, бросив стволы обреза в сгиб локтя. На нем были зеленые тренировочные штаны, серые кроссовки и драная камуфляжная майка — хороший прикид для змеи в траве.

Из машины выбрались двое мужчин и начали разминаться, внимательно осматривая местность. Было что-то тигриное в их повадке, глаза одного из них были желтыми, как у зверя. Они посовещались, жестикулируя руками в сторону леса, затем достали из багажника длинный ящик, похожий на те, в которых хранят оружие и, прихватив пару лопат, потащили его к зарослям ежевики.

Сердце его слегка подпрыгнуло. Похоже, подвалил фарт. Похоже, на его глазах кто-то собирался спрятать клад. Разумеется, там могло быть и разрубленное на куски тело какого-нибудь неудачника. Но зачем ящик? В мешке удобнее. И червям дорога. Он расслабился, устраиваясь поудобнее — все выяснится, когда эти копатели отвалят отсюда.

Однако прошло и пятнадцать, и двадцать минут, и полчаса. Сначала слышался скрип лопат и шорох выбрасываемой земли, потом все стихло, но двое все не показывались из-за кустов. Он забеспокоился. Может, они делят добро? Или наоборот — не поделили. И один, запоров другого, сейчас уйдет с бабками? Этого допустить было нельзя. И он начал медленно, ползком, подвигаться к кустам.

Он умел двигаться, не производя шума. Но когда он глянул меж веток ежевики, эти двое учуяли его нюхом и повернулись к нему одновременно, одинаковым жестом сунув руки под джинсовые жилеты. Он выстрелил дуплетом, целя в низ живота. Мощные заряды из рубленых гвоздей мгновенно швырнули мужчин на спины, вышибив из них дух. Но не совсем. Желтоглазый приподнял голову и посмотрел на кровавое пятно, которое расплывалось в нижней части его живота, рука его, шевеля пальцами, поползла к пистолету. Но не доползла. Голова упала, желтые глаза уставились в небо, мертвая уже кровь хлынула к сердцу, отливая от быстро бледнеющего лица.

Как быстро. Он щелкнул замком обреза, высвобождая гильзы, и глубоко вздохнул. Он даже не успел взволноваться. Один ба-бах — и двое тигров валяются на земле, раскорячив ноги. А ведь и в мыслях не было. Он заменил патроны, спрятав гильзы в карман. Время заняться сбором трофеев.

У желтоглазого оказалась простая и надежная «тэтэшка», два магазина — в карманах рубашки. Это был опытный боец, кобура оказалась пристегнутой к специальному ремню под поясом брюк так, чтобы наружу торчала только рукоять — прижато плотно и не видно под жилетом. У второго был какой-то мудреный прибамбас, маленький, похожий на «Вальтер», но без опознавательных знаков. Нашлись к нему и глушитель и три магазина по пять патронов, в специальном кошеле на поясе. Запасливый парень.

Он выгреб из карманов деньги. Были и документы, но открывать он их не стал. Лучше не знать. Да и какая разница, как их там звать? Просто дичь.

Теперь следовало заняться главным. Он спрыгнул в яму. Яма была глубока, но, все равно не понятно, что они здесь делали так долго. Может быть, минировали ящик? Он внимательно присмотрелся. Потом отстегнул накладные замки. Натяжения не чувствовалось. И он откинул крышку.

В ящике лежала девочка лет одиннадцати. В черном платье, очень смуглая и совсем мертвая. Больше там ничего не было. Он не верил своим глазам. Из-за этого он пристрелил двух бойцов? Он пошевелил тело рукой, оно было твердым, как бы окоченевшим. Перевернул набок и опустил с глухим стуком. Ничего под ней спрятано не было. Ему стало смешно и очень захотелось закурить. Он убил двоих человек, чтобы завладеть телом окоченевшей ссыкухи. Он выбрался из ямы и, глядя вниз, скрутил себе самокрутку.

Лицо девчонки, открытые части рук и ног не носили никаких признаков разложения, но были очень темными даже на фоне черного платья. Если бы не европейские черты лица и прямые волосы, ее можно было бы принять за африканку. Вообще-то, даже сейчас она продолжала оставаться красивой. Как кукла из темного оружейного пластика. Каким-то образом она казалась похожей на оружие и совершенной. Как новая винтовка в футляре. Вздохнув, он загасил «пяточку» и бросил ее в могилу. Хорошо, что эти звери вырыли такую глубокую яму — на троих хватит.