Юрий Иванов-Милюхин - Докаюрон

— Не могу, не получается, — снова донесся голос знакомого. — Иди завершай дело, иначе она нас обоих отмудохает.

— Безо всяких сомнений. Привели, выблядки, а трахать за них дядю зови, — отчеканила похожая на разложенную на камне огромную черную тушу его партнерша. Наверное, она успела захмелеть, потому что когда обратилась к Доке, в грубом голосе прозвучала явная угроза. — Эй, на берегу, что ты там притих? Дуй сюда, иначе обоим яйца оторву.

У Доки катастрофически начала исчезать охота. Заметив, что товарищ отошел от камня, он приблизился к бабе, суматошно направил сникающий член в слякающее влагалище. Показалось, что оно похоже на одну из черных дыр в космосе — такое же холодное, бездонное, заполненное одними угрозами. Торопливо задвигав задницей, постарался слабую волну возбуждения не загасить совсем. Он успел почувствовать, как семя по каналу выползло наружу, словно писюн с усилием выдавил зеленые сопли, как моментально сморщилась кожа на нем и на яичках, будто ее продрал ядреный мороз. Сексуального удовлетворения не последовало, оно так и осталось греметь внутри никуда не годным пережженным кирпичом. Он уже хотел отклеиться, ощутив, что обильные выделения из резко пахнущего влагалища по лобку устремились в промежность, когда тетка облапила его за плечи широкими крестьянскими ладонями, привлекла к себе и, басовито покряхтывая, нацелилась таскать по низу огромного своего живота как по стиральной доске.

— Вот теперь дело будет, — радостно гоготнул в трех шагах приводивший себя в порядок закомый. — Я же говорил, что бабушке меня одного мало.

Скованный смешанным со стеснительностью чувством слабого извержения семени, некоторое время Дока с покорностью отдавался во власть сильным рукам, ерзая по залежам жира взад–вперед. Но скоро все существо его воспротивилось откровенному насилию, он попытался вывернуться. Баба напряглась, на мгновение замерла в странноватом положении, и вдруг осела враз подтаявшим сугробом, дохнула в лицо запахом протухших яиц, заголосила в полный голос:

— Вы–ый–й-й-й, не могу–у–у… Ах ты, родненьки–и–ий-й, дове–е–ел меня-а до ха–аты–и-и …

Выскользнув из объятий, Дока откачнулся, с отвращением посмотрел на дрыгавшую ногами тетку, на заросшую черным волосом безразмерную половую щель, дальше переходившую в два разделенных глубоким оврагом трясущихся студнем окорока. Затем перевел взгляд на распахнутое пальто, из–под которого виднелись сползшие на ботинки брюки. И застыл с открытым ртом. Полы пальто, рубашка и брюки оказались густо измазанными белыми выделениями. Наверное, товарищ тоже сумел опростаться, но признаваться в этом не пожелал, решив показать свою мужскую силу.

— Ну, ты молодец, — тот уже стоял рядом, похлопывая Доку ладонью по спине. — Сколько ее ни трахал, доводить до хаты так и не получалось.

— Она довела себя сама, — вытаскивая носовой платок, брезгливо взялся оттирать одежду партнер. — Родненькая, блин… Знал бы, десятой дорогой обошел.

Перед самым Новым годом Доке от бывшей жены неожиданно пришло письмо. Они не переписывались, лишь вначале обменялись адресами. Прочитав послание, он забросил его в тумбочку. Возвращаться на родину не хотелось, на новом месте перспектива выйти в люди была все–таки основательнее. Он чувствовал, что с каждодневными пьянками пока в силах справиться самостоятельно, главное, на рабочем месте его ценили, обещая в скором времени перевести начальником смены. Как в институте, так и на заводе, он с прилежностью вникал в тонкости производства, выводя в передовые коллектив бригады. К тому же, участие в художественной самодеятельности делало его заметным человеком, прибавляя баллов по графе общественная работа. В общежитии он стал полноправным авторитетом, ребята объявили его королем. Чего не хватало, так это охочей до секса постоянной партнерши. Как ни выкручивался Дока, по жизни двойные стандарты рушили все планы на этот счет. На работе надо было держать себя в руках, в общежитии не давали спокойно осмотреться друзья.

Наступил Новый год, который он, отказавшись от предоставленного администрацией небольшого отпуска, решил провести со ставшим родным коллективом. После концерта в цеху, руководитель музыкально–инструментального ансамбля объявил, что на встречу Нового года они приглашены в женское общежитие при заводе. У Доки было достаточно знакомых девушек, приехавших на предприятие из Западной Украины и проживавших там же. Они часто смеялись над ним, предлагая правильно произнести фразу: на полыци лыжить пивполяныци. Как он ни старался, западянки все равно покатывались со смеху над его москальским акцентом. Все они не отказывали в дружбе, ставя одно условие — рукам волю не давать.