Юрий Иванов-Милюхин - Докаюрон

— Ночью, один? — словно не расслышав вопроса, вскинула она яркие как у кошки зрачки.

— Представь себе, еще и море было не совсем спокойным, и расстояние до этого горбыля показалось не маленьким, но меня заинтересовало, что могло ворочаться в пенных волнах далеко от берега. А вдруг это была неизвестная науке большая рыбина, — с легким флиртом объяснил он. — Но это все пустяки, доску вытащили на берег и пусть ею занимаются пацаны. Как у тебя со свободным временем?

— И в тот момент рядом с тобой никто не находился? — еще настойчивее продолжила допрос женщина.

— Что ты, в самом деле, я на тебя разозлился, поэтому и подался в ночное море, — Дока бросил руки вниз. Движение получилось таким естественным, что подружка запрокинула голову и разразилась звонким мальчишечьим смехом, заставив его оторопеть. — Что с тобой сегодня, часом, не перегрелась на солнышке?

— Правда из–за меня?

— А из–за кого еще, я с танцев пошел прямо сюда.

— Тогда тебя следует раззадорить посильнее, глядишь, доплывешь до Турции.

— А что там делать?

— Иногда турки поставляют в Россию хорошее нижнее белье.

— Ты на что намекаешь?

— Ни на что, — смахнула она выступившие слезы. — Иди к своим вещам и подожди меня у выхода с пляжа.

— А с пацанами как?

— Если из–за меня ты бросился в штормящее море, то своих сорванцов я беру на себя.

Примерно через час они были на той же, укрытой стеной колючего кустарника, поляне на склоне убегающего вглубь горного массива ущелья. Прежде чем бросить на землю захваченное с собой полотенце, Дока испытал жуткие мучения. Снова при виде повиливающей впереди округлой женской попы он задрожал от нетерпения задолго до момента, когда они ступили на желтую высохшую траву. Опять он почувствовал, как закипела в яичках сперма, готовая извергнуться прямо на пупок, до которого достал протиснувшийся под ремень член. Он не знал, как ослабить напряжение, или расстегнуть сам ремень, о который терлась уздечка налившейся кровью головки и, задавив стыд в зародыше, выпустить вставший колом половой орган наружу, или задрать подол платья идущей в полусогнутом состоянии женщины, оплодотворить ее прямо на узкой тропинке с колючками с обеих сторон. Но когда впереди внезапно открылась поляна, Дока уже дошел до состояния, когда насилуют молча и беспощадно. Солнце, морской воздух и плотная соленая вода с растворенным в ней йодом, вкупе с санаторным питанием, совершили чудо-Дока обрел в себе мужчину, способного не хуже арабского эмира удовлетворить несметный гарем наложниц. Их и правда было достаточно, ласковых, податливых, на любой вкус и цвет.

— Хорошо, что мы познакомились с тобой именно в этот период, — не замечая его терзаний, заложила руки за голову и гибко прогнулась назад подружка.

— Почему? — машинально спросил он, торопливо накидывая на ломкие стебли полотенце.

— Скоро у меня должны пойти месячные. Если бы это случилось раньше, мы бы с тобой не встретились.

— Почему? — раздергивая пуговицы на рубашке, как попугай повторил он вопрос.

— По качану да по хряпке, — бархатисто засмеялась она. — Опять намылился взять меня прямо с ходу? Нет, уж, давай сначала пообвыкаемся.

— Ты обвыкайся, а я, кажется, не успеваю… Снимай трусы, чтобы не напрасно, что ли…

— Ты хочешь кончить? — наконец, поняла она его состояние.

— Вот именно, с конца уже брызгает.

— Тогда снимай трусы ты.

Он не стал противиться, словно почувствовал, что в данном случае ее опыт может пригодиться. Быстро скинул брюки, распрямился и сомкнул ноги. Она захватила пальцами яички и крепко сдавила их. Особой боли он не ощутил, но сперма перестала толкаться в канал, ее будто заставили успокоиться силой воли, вложенной в теплую ладонь. Напряженная головка с натянувшейся тонкой кожицей тоже прекратила дергаться, она торчала вперед хорошим дубовым суком.

— Можно перевязать, чтобы продлить удовольствие, — облизывая языком его губы, промурлыкала подружка. — Тесемочка у меня с собой.

— Кого перевязать, член? — не понял Дока предложения. — Он и без того скоро закостенеет.

— Яички, — пробежавшись горячими пальцами по его половому органу, с тихим смехом пояснила она. — Ты никогда не пробовал?

Молча развернув подружку задом, Дока закинул подол платья ей на спину, рывком сдернул с попы свежие трусики и с долгим стоном вошел во влагалище. Момент истины наступил, оставалось завершить его достойно, поэтому он не стал торопиться с исполнением желания, а почувствовав, что поток спермы вновь приготовился подняться наружу, захватил основание яичек в кольцо из пальцев и сжал его. Кипение внутренних страстей тут–же прекратилось, будто с перекрытием канала кто–то невидимый снимал напряжение не только со всего члена, но и успокаивал нервную систему, оставляя лишь притупленное ощущение полового акта. Дока с удовольствием закачал задом, от наслаждения прищуривая глаза. Казалось, таким способом можно было таять сахарной ватой во рту хоть до самого вечера, пока не устанут ноги. Партнерша тоже испускала тягучие стоны, изредка встряхиваясь всем телом. Она забросила руки назад, обхватила пальцами Докины бедра и как бы с усилием насаживалась на член, не забывая играть мышцами влагалища, сокращая его до девственного состояния. Наполовину загорелая округлая попа равномерно приподнималась и опускалась перед глазами, подпитывая возбуждение сексуальными движениями. Краем глаза Дока заметил, что подружка дотянулась ртом до ветки дерева и со смаком пережевывает листочки. Ощутил, что у самого губы тоже пересохли, стали жесткими, покрытыми корявой пленкой. Он бы и сам был рад смочить их добрым глотком шипучего напитка.