Юрий Иванов-Милюхин - Докаюрон

— Там было глубоко? — вскинула она на него радостные глаза.

— Не очень, метров пять.

— Ого, полгода кувыркаться нужно, пока донырнешь. И все вниз головой.

— Когда надо вверх, — засмеялся он.

Девушка смущенно отвернулась, посмотрев еще раз на перламутровое нутро раковины, ловко забросила ее на сложенную у самого берега свою одежду:

— Спасибо, мне еще никто не дарил подарков со дна моря.

— Спасибо в карман не положишь и в стакан не нальешь.

Он обхватил ее за талию, дурашливо повлек на глубину, свободной рукой стараясь проскользнуть между ног. Когда это удалось, приподнял подружку над сглаженными гребнями, одновременно прижал к груди. Она слабо уперлась ему локтями в плечи, пятками пытаясь поднять пенный бурун.

— Пусти, я хочу на берег, — дрогнувим голосом сообщила она.

— А что там делать? — стараясь держать волнение в узде, грубовато спросил он.

— Там спокойнее. И там наша одежда…

— Кому она нужна.

Почувствовав ее нерешительность, Дока перевернул девушку передом и поймал солоноватые губы своими губами. Член тут–же начал ускоренный подъем. Когда в трусах ему стало тесно, а партнерша бедрами теснее вдавилась в пах, Дока выпустил его на волю. Оттопырив края трусиков, быстрым движением закинул ноги девушки себе за спину, немедленно вошел во влагалище. Наверное, подружка рассчитывала на то, что на первый раз будет достаточно поцелуев, потому что резко дернулась назад. Но он уже крепко держал ее за ягодицы, не давая возможности отлепиться. И она сдалась на милость победителя, скорее всего и в том числе, успокоившись мыслью о том, что в подобных случаях вода для женщины является союзницей.

Но ожидаемого эффекта не произошло. Дока думал, что от сексуальной оргии в море он получит сказочное блаженство, на самом деле вместе с членом соленая вода проникла во влагалище, не только охлаждая половые органы, но и уменьшая до минимума трение их друг о друга. В голове мелькнула мысль о том, что точно так–же произошло с пропустившей через себя до него едва не взвод солдат молодой блядью с ребенком, которую он трахнул в ванной. Тогда он здорово стер колени о шершавые стенки, не испытав от близости и малейшего удовлетворения. Изрядно постаравшись, под конец пришлось крепко поднапрячь низ живота, чтобы просто кончить. Кажется, партнерша тоже была не в восторге от поспешной затеи, вскоре обвиснув на нем безвольной жертвой. Теперь единственным условием, по прежнему объединявшим обоих, было то, что они продолжали нравиться друг другу и о расставании сразу пока не думали.

Прошло несколько дней, они снова пришли на берег, примостились на край штабеля из шпал. Солнце продолжало поливать землю жгучими лучами несмотря на то, что день перевалил на вторую свою половину. Вечером девушка уезжала в далекий Барнаул. За это время они успели облазить все окрестности, даже те затаенные уголки, до которых не добирались и следопыты. И везде занимались любовью. Их уже тошнило друг от друга, но Дока продолжал жадно поглядывать на похудевшие колени сексуальной подружки, он готов был не слезать с нее вообще Скорее всего, чувство неудовлетворенности развилось от ласковой и веселой какой–то покорности девушки, готовой расставить ноги где угодно, лишь бы ее партнеру было хорошо. Таков был характер истинных русских женщин, несмотря на многомиллионные людские потери нации в революции с голодами–холодами, с гражданскими и отечественными войнами, все равно успевавшими восполнить эти потери, и даже прирастить народонаселение. И Доку с его неуемным характером это устраивало, потому что он сам был из того же теста. Но сегодня девушка уезжала, а до конца его курортов оставалось еще немало времени.

— Писать–то будешь? — глядя в безбрежную темно–синюю даль, спросила она. На похудевшем лице остались одни огромные карие глаза, да красные выпуклые губы.

— Конечно, — Дока покусал сухой стебелек. Помолчав, решился задать мучивший его вопрос. — Слушай, если ты забеременела, то не стесняйся, сообщи, я что–нибудь придумаю. Или собирай вещи и приезжай ко мне.

— Пустишь?

— Устроимся, квартиру снимем.

— А с чего ты решил, что я беременная?

— Сама сказала, что давно месячных нет.

— Я говорила это к тому, чтобы ты не опасался заниматься со мной любовью.

— Чего я должен был бояться?

— Мой муж, например, соскакивал всегда вовремя.

Дока помолчал, продолжая теребить в зубах соломинку. Вода пестрила от бесчисленных бликов, казалось, перед ними лежит сверкающая чешуей огромная рыбина, головой упирающаяся в скрытый голубой дымкой Туапсе, а хвостом в далекую Турцию. Девушка подняла голову, тихо призналась: