Юрий Иванов-Милюхин - Соборная площадь

Ваучер продолжал медленно, но верно, падать. Ребята брали его с неохотой, и то, только тогда, когда на него был заказ от купцов. Аркаша со Скрипкой шевелилил руками и мозгами на своем месте. Семейный подряд тоже. Кажется, они проросли у входа в базар, уцепившись корнями в затоптанную миллионами ног каменную почву. Сникерс с Очкариком, с толстым Андрюшей и еще несколькими ваучеристами снова махнули в Брест за автомибилями. Лана на красивую белозубую улыбку ловила желавших продать или, наоборот, купить доллары, дойчмарки и другую международную устойчивую валюту. Рядом с ней мостился долговязый голенастый Владик с большим рюкзаком за плечами и маленькой картонкой на груди. Тот, который ухитрился купить двухкомнатную в центре города. Смышленый парнишка, немного заносчивый, за что не раз получал по тыквовидной голове. И от клиентов, и от самих ваучеристов.

— Ну как отдохнул? — как всегда, по петушиному, боком, подскочил ко мне длинноносый Скрипка в стоптанных башмаках.

— Нормально. А ты никуда не ездил? — спросил я в свою очередь.

— В Белоруссию только, к своим родственникам.

— За бульбой. Пригнал, наверное, пару машин.

— Почему за бульбой, у нас своей хватает. Ездил по другим делам.

— Ясно. Что–то у Аркаши вид недовольный.

— Простыл, — пояснил Скрипка. — Приехал с моря и насморк подцепил.

— Вы меня обсуждаете? — откликнулся Аркаша.

— Ну, — ухмыльнулся я. — Скрипка рассказывает, как ты после Лазаревской кустотерапии СПИД подхватил. Теперь ростовчанок будешь заражать.

— Это ты у нас мастак заражать и надувать. А у меня со Скрипкой может быть лишь насморк, да старческий пердеж, — отрекся от СПИДа Аркаша. — Загорел хорошо, смотрю. Сколько баб натянул?

— Одну. И та не по вкусу.

— Баб выбирают не по вкусу, а по запаху. Помнишь анекдот, когда сын таскал отцу волосятины с мандятин?

— Ну и на чем остановились? — заинтересовался я.

— Сыну сто раз пришлось потрудиться. В сто первый принес, отец понюхал и говорит, эту, мол, не знаю, не пробовал. Женись.

Мы засмеялись. Я огляделся вокруг. Данко по крупному беседовал с коренастым незнакомым фраером в надвинутой на лоб кожаной кепке. Ощерив вставные зубы, тот доказывал что–то свое. Данко не уступал. Тогда коренастый толкнул его в плечо, цыган тут–же кулаком стукнул в грудь. Отскочив в сторону, фраер зажал в ладони коричневую наборную ручку, щелкнуло выскакивая тонкое жало ножа. Солнечные лучи заскользили по краю лезвия.

— Непорядок, — пожевал губами Аркаша. — Надо помочь Данко. Цыгане, как назло, подались на базар.

Быстро сдернув табличку, я подскочил к Данко. Саша Хохол зашел за спину фраера. Такие стычки случались на рынке частенько. Дело доходило и до резни. Коренастый, видимо, принадлежал к масти приблатненных. Не настоящих блатных, конечно, те редко ввязывались в ссоры. Покосившись по сторонам, он шагнул к цыгану, который тоже выдернул из косого кармана широких брюк складной нож. Мгновенно раскрыв его, чуть подал острием вперед. Ни криков, ни угроз, ни привычного мата. Тихо, по ростовски. Мимо ппроходили озабоченные люди, слышался девичий смех. Кто–то с кем–то ругался, молодая женщина вытирала плачущему ребенку слезы. Несколько минут мы стояли как вкопанные. Хохол подбрасывал на ладони похожую на молоток без ручки увесистую железяку, я нащупывал в сумке заточенную отвертку, Коля поглаживал под рубахой газовую «пушку».

— Дальше! — наконец, резко и гортанно выкрикнул цыган. Черные глазаналились кровью. Еще секунда, и он сцепится с фраером.

— Завязывай, корешок, — процедил сквозь сцепленные зубы Коля. — Здесь тебе ловить нечего.

Фраер и сам это понял, метнулся в сторону, выскакивая из–под опеки Хохла.

— Это даром не пройдет, — показал он золотые коронки Данко. — Я тебя все равно выпасу.

Мы разом надвинулись на него. Разбросав людей, коренастый отскочил к трамвайным путям, не переставая покачивать пикой. Снова остановился, ощерившись. Данко сорвался с места, за ним остальные. Фраер бросился бежать. Догнав его, длинноногий Хохол врезал по башке, Коля ногой по боку, цыган нанес удар снизу по лицу. Мне осталось только пинком подтолкнуть незадачливого скандалиста дальше, по пути его бегства. Угинаясь, тот боком поскакал вдоль путей и вскоре затерялся в толпе.

— Интересный ножичек, — рассматривая выкидную пику, перевел дыхание цыган. — На зоне, видно, делали.

Когда он успел выхватить ее у фраера, я так и не заметил. Скорее всего, тот выронил нож после того, как Хохол огрел по башке своей железякой. Но это уже детали. Минут через пятнадцать мы забыли об инциденте. Надо работать, иначе для чего тогда приволакиваться на рынок, в это скопище человеческих страстей. Трусливым здесь делать нечего, на испуг нас брать бесполезно. Мы по прежнему представляли более — менее организованную силу. Если, конечно, посмотреть со стороны. На самом деле давно отвечали каждый за себя.