Виталий Московенко: Золотой ретривер

Юля также видела то, что происходило в коридоре. Она стояла, занемев, окутанная простыней. Что–то бубнила, но ее можно было понять. Хотелось еще добавить что–то вроде «Аста ла виста, бэйби». Но даже, если бы от этой фразы зависела моя жизнь, все равно не мог произнести это, ибо ужас был велик. Мы секунд пять всматривались друг другу в глаза, пытаясь найти истину. Она со страхом, я же не знал, как называется та эмоция, которую испытывал. Вернее даже будет сказать — переживал. Она заплакала, что–то говоря. Теперь я уже мог разобрать. Она не просила, но молила:

— Прошу! Не надо. Не надо… Прости меня! Прости, как я прощаю должникам своим.

— Я атеист. — сказал я более писклявым голосом, чем задумывал. С этими словами нажал на курок.

Лишь выбегая с ее квартиры, я подумал, что это могла быть и не она. В смысле, могла и не она подставить Яна. Но я считал, что с вероятностью девяносто восемь процентов — именно она. Но потом в моей голове, которая в отличии от остальных частей тела, осталась чистой, без следов крови, образовалось воспоминание о том, что она говорила. Она говорила: «Прости». Не спроста она это говорила. За тот короткий отрезок времени, который мы знакомы, она мне ничего не задолжала. Но уже успела обмануть. А может быть, именно в этом талант настоящего пройдохи? Влиться в окружение, запудрить мозги, а потом — нанести решающий удар. Теперь это не суть как важно. Я поехал домой, чтобы переодеться. Благо, по дороге и когда высаживался с мотоцикла около моего подъезда, я не встретил людей, так как на улице уже вовсю разгуливал поздний вечер. Даже самые непослушные и «экстримальные» дети уже спят. Ночь их убаюкала. Как и, впрочем, мои действия — совесть. Думаю, что вам будет не очень интересно, но подумайте — почти в каждом литературном творении, даже в самом великом (к примеру — «Гамлет»), в главной роли фигурирует смерть. Нет, она не глупа, она не высовывается. Но главные герои либо манипулируют ею, либо страдают от нее. В моем случае — у меня погибла мать, когда я был в третьем или четвертом классе. Дедушка — несколькими годами позже. Спустя много лет — потерял Драго, хотя и не уверен, что он погиб. Наверняка зажигает где–нибудь на Гавайях, осыпая деньгами элитных девочек. А тем временем, я овладел смертью, направив ее на своего обидчика. Никогда не думал, что это будет девушка.

Я свободен.

Я ехал по автостраде. Часто ел в придорожных ресторанах с «маминой домашней кухней», где «Синяя тарелка», включая фруктовый салат на закуску и пирог с шариком мороженого на десерт, стоила полтора доллара. Не встретил ни одного кафе быстрого обслуживания, если не считать таковым «Говард Джонсон» с его двадцатью восемью вкусами и Простаком Саймоном на логотипе. Видел отряд бойскаутов, жгущих костер из осенних листьев под присмотром командира отряда. Видел женщин в длинных пальто и галошах, пасмурным днем снимавших с веревок выстиранное белье из опасения, что пойдет дождь. Видел пассажирские поезда с названием «South Express» или «Star of Alice», мчавшиеся в те австралийские края, где зиму не пускали на порог. Видел стариков, куривших трубки на скамейках городских площадей. Видел миллион церквей и кладбище, на котором не меньше сотни прихожан стояли вокруг еще не засыпанной могилы и пели. Я видел людей, строящий амбары. Я видел людей, помогающих людям. Двое таких, ехавших на пикапе, остановились, чтобы помочь мне, когда у «Мустанга» выбило крышку радиатора. Произошло это около Дарвина, где–то в четыре часа дня, и один из них спросил, не нужно ли мне место для ночлега. Я могу представить, что такое возможно и в Украине, но с большой натяжкой.

Видите? Я могу вам рассказывать где езжу, что ем, и вообще как у меня дела, хотя я уверен, что вас это не особо сильно волнует (разумеется, если книга вообще найдет своего читателя). Наконец я избавился от сюжета «проснулся–афера–сон». Я свободен во всех смыслах.

В один благословенный день я добрался до города Алис — Спрингс. На широкой, обсаженной деревьями Главной улице я заметил небольшой ресторан. На табличке в витрине прочитал: «Лучшие молочные коктейли, жареный картофель и бургеры во всей Австралии!»

Я оставил Ford перед рестораном на одной из парковочных клеток, вошел и заказал бургер. Выяснилось, что это двойной чизбургер с соусом барбекю. К нему полагались мескито–фрайс и родео–шейк, с клубничным, шоколадным или ванильным мороженым на выбор. Картофель оказался какой я люблю: хрустящий, солоноватый и чуть пережаренный.