Виталий Московенко - Золотой ретривер

Сопротивление возрастает пропорционально масштабу изменения будущего, которое может вызвать то или иное вмешательство. Только я понятия не имел, какую цену приходится платить тому, кто вмешивается в ход времени. Теперь узнал.

Я медленно шел по улице, подняв воротник, чтобы защитить шею от дождя. Когда проезжали автомобили, а такое случалось не часто, уходил под деревья, растущие с моей стороны дороги. Думаю, пару раз коснулся головы руками, чтобы убедиться, что ее не раздуло. По внутренним ощущениям она точно увеличилась в размерах. Яна Марк так и не смог разглядеть. Его подругу тоже.

Боль начала спадать и теперь Марк мог оценивать ее не в девять балов по десятибальной шкале, а всего в семь. Но, черт! В глаза бросилась одна деталь — двое блюстителей порядка вязали какого–то паренька. Разглядеть Марк его не мог, хоть и нацепил на глазные яблоки линзы. Подсказка пришла сама собой — тот парень вскинул руку, указывая куда–то в сторону глухого переулка. Один с полицейских быстрым шагом направился туда, ударяя подошвой по лужицам на асфальте. Марк решил взглянуть на лицо «пострадавшего». Нет… Этого быть не может… Черт!..

Буквами не передать, что я чувствовал в тот момент. Как будто ты танцуешь ламбаду под заводные ритмы. Вдруг колонки становятся немыми, а ты делаешь несколько автоматических движений, которые были выполнены ранее. Все же наступает тот момент, когда ты вынужден не замедлиться, но остановиться. Вот это неприятно.

Какого дьявольского хрена Яна укутали в наручники? Точно, все те же голубые глаза, высокие плечи, то же неуклюжее телосложение, по которому невозможно было определить его вес. Если бы он выступал на ярмарках, где одним из аттракционов были весы, на которых нужно было угадать вес участника, то разница всегда колебалась бы от минус тридцати до плюс двадцати. Никто бы не смог попасть в яблочко. На это я мог поспорить. Часы показывали ровно 23:00, а это значит, что Марк не опоздал.

Неужели он столь бестолковый, что забыл застегнуть ремень безопасности или разговаривал по телефону сидя за рулем? Нет уж, не может быть все так просто. Мигалки атаковали темноту в десятках метрах от них, но целились прямо Марку в глаза, порождая новые громовые раскаты боли в сосудах. А что, если Яна увязали за то, что он хотел проделать? Этот вариант также исключается. Не могли человека, перевозившего удочки в своем автомобиле, взять под арест за то, что он захотел половить окуней. Подойти разобраться в сложившейся ситуации было бы крайне рискованной затеей. И что Марк должен был сказать? «Привет, я его напарник–аферист. В чем ваши проблемы, начальники?». На что бы они ответили: «Проблемы у тебя, сынок.». Я бы ничего другого и не ждал, несмотря на уйму вариаций событий.

Сложно объяснить то, что испытывал Марк. Да я и не хочу объяснять. Объяснения — это такая дешевая поэзия.

Также было сложно воспринимать ситуацию, когда тебя донимала головная боль. Остается уповать на то, что сложившияся ситуация разрулится сама собой. Понял, что это не так, лишь когда возвращался второй полицейский, неся в руках те палки с крюками и магнитами, которые я попросил попридержать Яна. В другой руке находилась вещица, которая была Марку не ведома. Это был бумажный пакетик. В конец Яна погрузили, как мешок картошки в грузовик. На протяжении всего действа, которое Марк наблюдал с обочины другой стороны улицы, Юлия замечена не была, как говорят в криминальных хрониках. Увидев, как Яна увозят на мигающем транспортном средстве, издалека напоминающее неопознаный летающий объект, Марк сам развернулся, последовав к своему предательскому Ford'у.

Приехав домой, Марк завалился в кровать лицом вниз, надеясь, что так он утихомирит головную боль и сведет коэфициент к четырем баллам.

Марк не мог вмешаться ввиду того, что была слишком высока вероятность того, что его могли загробастать в тюрьму за попытку мелкого мошенничества (повезет, если именно мелкого). Провести несколько месяцев, ничем не занимаясь, тратя свою жизнь впустую — жесточайшее наказание, после казни, разумеется. Кроме того, если и есть в русском языке более глупая метафора, чем «цепочка событий», мне она не известна. Цепи (полагаю, за исключением тех, что мы учимся делать из полосок цветной бумаги в детском саду) — крепкие штуки. Мы используем их, чтобы вытаскивать двигатели из грузовиков и заковывать опасных преступников. Реальности, как я понимал, больше не существовало. События могут случиться, а могут не случиться, они — карточные домики.