Виталий Московенко - Золотой ретривер

Никто не делился завтраком в бумажном пакете, где хранились бутерброды с колбасой. Когда Марк осмелел и делал попытки по приглашению девушек на свидания, они его непременно отшивали. Не всегда сразу, но все же… Никто не принимал его в свою компанию. Все это продолжалось даже тогда, когда у него появились первые «крупные» деньги. Мда, обидно. К черту! По крайней мере, сейчас меня все устраивает.

Вернувшись домой, захлопнув за собой дверь, Марк почувствовал, как болезнь снова овладевает им. То чувство, когда хочется послать куда подальше тех, кто говорит, что деньги не пахнут. Еще как пахнут! Даже бьют во всю силу в нос своим затейливым запахом. Берегись. Снова хочется мечтать о блаженстве. Но разве оно еще не снизошло? Лучше не баловаться, жить свою жизнь вразумительно, как бы это вернее сказать? Правильно, что–ли.

Раздевшись, умывшись, Марк решил прозвонить Яну, дабы хотя бы под вечер узнать подробности произошедшего вчера:

— Алло, братец.

На другом конце голос искажался, как это бывает в фильмах. Увы, я в этом не разбираюсь, но уповаю на низкий битрейт и пропускную способность 2G:

— Привет. Ты хочешь узнать детали вчерашнего вечера?

— Да уж пожалуй.

— Мы вчера заехали в бар, дабы, кто–то из нас предложил, «отметить». Но, кажется, ты вместе с Юлей немного переусердствовали. Я‑то выпил всего одну кружку «Budweiser» и стопочку виски. А тебя, друг мой пришлось затащить буквально на руках в кроватку.

— Так, это ясно. Но одна деталь вызывает недоумение — почему я нашел на краю кровати окурок?

— Как я уже говорил, Юлия также далека от образа убежденного трезвенника, как и ты. Вот она и решила подняться вместе со мной, когда я тебя держал в лифте, дабы, чего доброго, ты не упал и не ушибся. Она решила закурить на лоджие, когда покурила — выбросила окурок не в окно, а тебе на кровать. Я, тем временем, ничего не заметил. Так я думаю.

— Весело. А как она сейчас?

— Не в лучших кондициях, но здраво. Говорила, что ей понравилась твоя выдумка. И да — она еще добавила, что ты — чокнутый выдумщик. В шутку, разумеется.

— Ну да, я понял. Что же, тогда давай до встречи…

— Стоп–стоп–стоп… Я хотел спросить нету ли у тебя еще идейки. Просто беспокоюсь о том, что ты можешь вновь застать меня врасплох, поэтому хочу быть начеку.

— Не волнуйся. Пока что я пуст, как и чаша моей совести. Пока.

— Пока.

Что же, теперь хотя малая часть любопытства удовлетворена. А насчет нового плана… Что же, надо так надо. Еще ладно, если бы эти идейки нисходили раз в неделю, но едва ли каждый день — это, простите мой французкий, звездец, господа.

Если вы когда–нибудь играли в любительском спектакле или выступали в роли режиссера школьной постановки, то знаете, как я провел дни перед Хеллоуином. Поначалу репетиции идут ни шатко ни валко. Есть место для импровизации, шуток, баловства и флирта, раз уж определяются отношения между представителями разных полов. Чей–то промах или отсутствие должной реакции на реплику на этих ранних репетициях — всего лишь повод для смешков. Если актер–актриса опаздывает на пятнадцать минут, он–она может услышать легкий упрек, но скорее всего и только.

А потом премьера начинает трансформироваться из фантастической грезы в реальность. Импровизации пресекаются, пропадает баловство, а шутки, хотя и остаются, встречаются истерическим смехом, чего не случалось ранее. Проваленные сцены или пропущенные реплики уже не смешат, а раздражают. Актер, опоздавший на репетицию, когда декорации уже на сцене и до премьеры — считанные дни, обязательно получает от режиссера крепкий нагоняй.

И вот наступает этот вечер. Актеры в костюмах и гриме. Некоторые в диком ужасе; все чувствуют, что не вполне готовы. Скоро они предстанут перед людьми, пришедшими оценить их мастерство. То, что раньше, на пустой сцене, казалось чем–то далеким и эфимерным, вот–вот свершится. И прежде чем поднимется занавес, некоторым Гамлетам, Уилли Ломанам или Бланш Дюбуа придется рвануть в ближайший туалет и проблеваться. Без этого никогда не обходится.

Поверьте мне насчет блевоты. Я знаю.

Но к афере, даже к самой мелкой, никогда нельзя быть готовым на все сто процентов. Поэтому Марк не особо и упорствовал. На этот раз нужно придумать что–нибудь попроще, сродни кражи сумки в аэропорту. Ян победил в споре. Оставалось надеяться, что он забыл об этом пари. А впрочем, даже если вспомнит, то Марк не многое потеряет.

Слишком много бутылок этого вина, мы не сможет их осилить. Слишком много мисок того зеленого очарования. Слишком много девиц приходят в руки, слишком мало внимания родителей. Слишком много лжи во спасение. Супер богатые дети только освобождают концы, супер богатые дети фальсифицируют друзей. Запустите мой день на крыше. Я предпочитаю дорогие новости: новый автомобиль, новая девочка, новый лед, новое стекло, новые часы. Один миллион, первый… Два миллиона. Настоящая любовь, я ищу настоящую любовь.