Исмаил Шихлы - Антология современной азербайджанской литературы. Проза

— Ай киши, сядь же, чего маячишь? — попенял отцу Агали и открыл дверь.

— Что ты окрысился на старика, дундук! — сказал рослый детина из компании. — Чего давишь на него? Он с нами потолковать хочет…

— Им дгеса (Это мой сын), — пояснил старик с улыбкой.

— Да, братец, это мой отец, не чужой…

— Какой же он тебе отец? Разве и ты турок? Я-то думал — англичанин. Костюм, галстук… И с каких это пор турки шляпу стали носить?

Агали пытался разрядить напряженность шуткой:

— А как ты догадался, что я англичанин? — И ввернул слова, услышанные от американского туриста. — Плииз… Кам ин ауа… Риспект ту гест из грейт!.. (Пожалуйста, входите… Гостю честь и место…) — Его тирада еще больше распалила детину.

— Не обезьянничай! — Из-за спины детины показалось еще несколько голов. Детина оглянулся на дружков. — Посмотри на выпендреж этого турка… точно только что из Лондона прибыл.

В купе всунулась длинношеяя физиономия.

— Ардо, я его маму… — конец ругательства физиономия договорила в коридоре. — Глянь-ка, сколько свободных мест!

— Купе занято, — миролюбиво улыбнулся Агали. — Везем больного ребенка.

— Дожили, — сказал коротышка. — В поезде «Ереван — Кафан» турки в купе едут, а мы в общем вагоне, вповалку…

— А их-то всего ничего — трое! — раздался еще голос.

— Сукин сын! — рявкнул детина. — Может, вы и собаке, и кошке своей билеты купили?

Агали, потянув отца за рукав, усадил на краешек полки, где улеглись жена с дочуркой.

Четверо из кодлы вломились в купе и расселись на незанятой нижней полке, а двое остались стоять у дверей. Парень, сидевший с края, достал гребешок и стал расчесывать волосы.

— Дай старику, пусть и он причешется, — сказал коротышка.

— Дать-то дам, но после гребешка в карман не положу.

Агали поднялся, обвел взглядом ораву.

— Ребята, здесь женщина, больной ребенок, старый человек… Давайте выйдем, поговорим в коридоре. — И, когда он шагнул в коридор, сидевший напротив двери парень подставил подножку, Агали споткнулся и еле удержался на ногах.

— Чуть не боднул окно… — попытался он отшутиться. И направился в сторону купе проводника. Беря белье, в последнем купе он заметил знакомую землячку-армянку. Заглянув к ней, отозвал в коридор и сказал, что он тоже из Мегри, сын Абдуллы Ахмедова, едет с отцом и женой, и хорошо бы ей перебраться к ним в купе, подальше от туалета.

Теперь у входа в купе стояли трое, коротышка держал в руках трость Абдуллы-киши. Агали, подходя, услышал срывающийся голос отца:

— Сноха моя… с внучкой…

Агали заглянул в купе и вставил реплику:

— Ай киши, ты и о соседке Гюльнисе расскажи… — тем временем он попытался отнять у парня отцову трость, но тот резко рванул трость на себя. Агали почти взмолился:

— Браток, он же без трости — как без ног…

Парень с рубашкой навыпуск выругался:

— Я его ноги… Ардо, кто не вышвырнет трость в окно, тот бл…еныш…

Агали рывком выхватил трость из рук коротышки и вошел в купе.

— Я тебе сейчас покажу, — коротышка, отпихнув подошедшую к двери армянку из крайнего купе, прошмыгнул внутрь и бухнулся возле старика.

— Дурс ари, эсдег ингерухина нысделу! (Выйди, здесь будет сидеть ханум!) — Агали при виде армянки заговорил жестче. Схватив коротышку за руку, с легкостью выставил его в коридор.

Один из торчавших у дверей ободрил коротышку:

— Не тужи, я сейчас его самого вышвырну.

Подошедшая к двери армянка, еще не успевшая разобраться в происходящем, приветила старика:

— О, Ахмедов! Какими судьбами?

Ахмедовым-старшим занялся русоволосый из той же бражки, переворачивая так и сяк медали на груди старика:

— Чьи это железяки? Где их нашел?

— Не нашел, а украл! — вставил парень с рубашкой навыпуск. — Турок же. Они ничего другого не умеют.

— Зачем ты говоришь о том, чего не знаешь? — заступилась армянка. — Я-то помню. После войны к нам в район вернулись два или три земляка в чине капитана. В военной форме, в орденах-медалях, на боку пистолеты… Все любовались на их выправку, походку… Так вот, к вашему сведению, один из них и был товарищ Ахмедов…

Старик благодарно и польщено закивал головой.

— Ара, скажи ей, пусть заткнется, а то уши вянут, — подал голос парень в рубашке навыпуск. — Тоже мне, армянка.

Русоволосый, бесцеремонно сняв папаху с головы старика, надел на свою.

— Подходит, Арам?

Парни заржали.

Женщина восхищенно покачала головой:

— Еще как подходит! Да вы знаете, что это за папаха? Бекская! Верно говорю, товарищ Ахмедов?